Пленница сновидений

Дрейк Анджела

— Но все это не больше, чем анекдот, верно? Личный опыт людей, склонных афишировать себя. Демонстративных личностей.

— Вижу, ты не забыла нашу старую терминологию. Конечно, все это так. Но я не только лез к людям в душу. Все они прошли проверку в лабораторных условиях, в присутствии свидетелей. Никакого шарлатанства. Никаких фокусов.

— И какие тесты ты применял?

— Самые простые. Сложное оборудование не дает нужных результатов. Мы основывались на наблюдении за поведением человека. Ты могла

бы и сама догадаться. «Орел или решка», определение последовательности пяти карт и так далее.

— А потом сравнивали результаты с теми, которые следовали из теории вероятностей?

— Именно.

— Ну же, не томи!

— Увы, в лабораторных условиях результаты были получены отрицательные. Многие из моих подопечных демонстрировали значительные экстрасенсорные способности, но в ходе эксперимента точность их прогнозов не превышала вероятности простого совпадения.

— То есть твоя статистика доказывает, что никакого экстрасенсорного дара не существует?

— Вовсе нет. У меня с самого начала не было предвзятого мнения, нет его и теперь. Я не сумел подтвердить эту гипотезу, но не сумел и опровергнуть. В подавляющем большинстве мои подопечные были людьми искренними и заслуживали полного доверия.

— Но ведь бросание монеты и карточные фокусы совсем не то, что предсказание таких жизненно важных событий, как смерть или катастрофа, верно?

Тедди Пенроуз кивнул.

— Боюсь, что так. Кроме экспериментов я занимался сбором данных о документально зарегистрированных подтвердившихся предсказаниях. Есть пара впечатляющих примеров. В 1966 году женщина из Кента увидела во сне катастрофу в валлийском шахтерском поселке Эйберфан. Сон был очень четкий. Она видела стремительно обрушивающийся террикон и испуганного ребенка у подножия холма. Видела спасательные операции. Две подруги подтвердили, что она рассказала им этот сон за четыре дня до катастрофы.

У Марины мурашки побежали по коже.

— Сама видишь, я не скептик. Однако, к несчастью, такие ясные и подтвержденные случаи очень редки. Так что делать выводы трудно.

— Значит, ты потратил два года на тщательное исследование, которое не дало результатов? — грустно улыбнулась Марина.

— Как и большинство ученых. Но я надеялся на лучшее. Между нами говоря, я побоялся лезть в драку. Слишком мало данных.

— Так ты действительно разгадал тайны сознания?

Он сверкнул глазами:

— Может, и нет. Зато написал книгу, которая вызвала настоящий бум!

— Значит, я просто отняла у тебя время? — спросила Марина.

Он погрозил ей пальцем.

— Я еще не закончил! Попутно я многое узнал о людях. В частности, то, каким образом личность человека влияет на его способность к телепатии и ясновидению.

— И каким же?

— У нормальных здоровых людей несомненный экстрасенсорный дар

встречается намного чаще, чем у людей с искаженной психикой. Эти последние склонны делать экстравагантные заявления только для того, чтобы привлечь к себе внимание.

— Понимаю… — Марине вспомнилось, как Зоя при их первой встрече боялась, что ее сочтут сумасшедшей. — Я бы отнесла Зою к первым. Она очень чувствительна, но отнюдь не невротичка.

Тедди встал, потянулся, раскинул в стороны руки, напоминавшие медвежьи лапы, и неожиданно сказал:

— На мой взгляд, случай с Зоей — типичный пример сверхчувственного восприятия.

— Это очень важно, Тедди. А если она экстрасенс и этот дар осложняет ей жизнь, то что ей с ним делать? Ничего?

Пенроуз пожал плечами:

— Я могу посоветовать только одно: пусть заглянет в себя. Вспомнит свое прошлое, детство. Ключ находится там.

— Ключ от мистических тайн ее психики? — иронически спросила Марина.

Тедди захохотал:

— Нет, всего лишь от тайны ее дара! Ладно, с этим покончили. Теперь давай поговорим о тебе. Ужинать останешься?

— Спасибо, это очень мило с твоей стороны. Но у меня дома собака.

Он улыбнулся:

— Тогда в другой раз?

— Да.

Она хотела встать, но взгляд Пенроуза пригвоздил ее к месту.

— Насколько я помню, ты бросила научную работу?

— Ушла из университета с позором, поджав хвост.

— С позором? Ты? Не помню…

— Я была незаметной аспиранткой, а ты — исполняющим обязанности профессора. Сколько тебе тогда было? Двадцать восемь? Двадцать девять? Где уж восходящим звездам помнить сереньких мышек!

— Что случилось?

— Я сделала классическую ошибку начинающего ученого. Слишком увлеклась своим предметом. Я изучала паранормальное. Ясновидение, телепатию…

Пенроуз фыркнул:

— Она будет мне рассказывать!

— Но вместо того чтобы ограничиться исследованиями, я сама стала практиковать. И достигла неплохих результатов. Я видела картины будущего. Кристально четко.

— И что потом?

— Мою работу перестали финансировать. Колин — ты помнишь моего мужа? — страшно разозлился. Я потеряла свой дар и оказалась никому не нужной.

— И что ты сделала?

— Стала домашней хозяйкой и нарожала детей.

— Занятие достойное.

— Да. Честно говоря, это мне помогло. Я воспитала двоих хороших ребятишек.

— А дальше? — мягко спросил он.

Внезапно ее прорвало:

— Я ненавидела научную работу! Всю эту рутину и постоянные самоограничения! Необходимость выдвигать гипотезы, а потом подтверждать или опровергать их! Университет был для меня клеткой. А я хотела летать. Мечтать. Писать книги.

— Так в чем же дело? Ты действительно могла бы стать поэтом или прозаиком.