Пленница тирана
Шрифт:
— Здесь вам не третий круг рабов. Это у вас кони — роскошь, а тут свободное животное. Чтобы обуздать степную кобылу, вам потребуется не один час, а может, и не один день. К тому же в храм с ними не сунешься, привлечёте лишнее внимание.
— Портал ты тоже поэтому не используешь? — спросил Таймар.
Огайра кивнул и вопросительно взглянул на команду: «идём дальше?»
— Идём, — проговорил Таймар голосом человека, у которого выдрали изо рта кусок сочной телятины.
Через пару часов пути они заслышали голоса; кто-то пел и пел
— Кто это поёт? — спросил он, обращаясь к Огайре. Но маг не ответил юноше, он нахмурился и, замедлив шаг, стал вслушиваться в доносящиеся мелодичные переливы.
— Жрицы прощаются со своей сестрой, — трагичного сообщил он.
— Это похороны?
— Да, в нувэйских полях хоронят магов и жрецов, поэтому тут никто не селится. Это земли святых людей, мы почти подошли к храму, он за священной рощей.
— Это не может не радовать, — облегчённо проговорил Таймар, изжарившийся под валамарскими светилами в своём кожаном костюме.
— То, что мы почти на месте, конечно, хорошо, — подал голос Дока. — Но минорные ноты в песне подсказывают мне, что время для прошений не самое удачное.
— М-м-м-м, — Огайра обернулся к низкорослому парню и посмотрел на него так, будто впервые увидел. — В твоей команде, князь, есть и сообразительные вояки?
— Я большой ценитель разнообразных человеческих талантов.
— Дока прав, — задумчиво проговорил Огайра. — Время совсем неподходящее, и по-хорошему нам вообще лучше сейчас не соваться к жрицам.
— Ну уж нет! — заявил Таймар, останавливаясь и вперяя в мага гневный взгляд. — Я столько часов тащился по жаре не для того, чтобы отступать. Люди мрут каждый день, когда-нибудь и мы отойдём к Богам. Похороны — не повод оставлять нужды паствы без внимания. Фу-у-у, — он подул на непослушную прядь, прилипшую к взмокшему лбу.
— Эти жрицы тебе ничего не должны, Таймар. Ты не валамарец.
— Как и ты теперь, — поддел князь мага и тут же встретил поток ультрамариновой ненависти, изливающийся из вспыхнувших глаз Огайры.
— Шутить изволишь? — прошипел он, делая шаг к Таймару и заглядывая тому прямо в глаза.
— Да уж какие тут шутки, Огайра, — не дрогнув, проговорил князь. — Ты теперь тоже роглуарец. Но я не корю тебя за нелюбовь к новому дому. Наверное, его не просто полюбить, если ты вырос в таком великолепии, — Таймар окинул взглядом священную рощу, к которой они почти подошли. — Вот только другого у тебя пока нет, поэтому просто помоги мне спасти то, что в нём ценно.
Огайра ещё с минуту стоял подле князя, пытаясь заморозить его своим холодным взглядом, и по правде сказать, Таймару было далеко не просто выдержать его незримое давление. Но он сдюжил, более того, не моргнув, проводил мага, когда тот отвернулся от него и молча пошёл в сторону рощи. Вся команда, так же не проронив ни слова, последовала за проводником.
Пока шли по узким тропкам, голоса поющих
— Эй, Огайра, — позвал князь, нагоняя мага.
Тот резко обернулся и, приложив палец к губам, велел помалкивать. Спорить князь не стал, тем более, что ему и самому не хотелось раскрывать рта при жрицах. Их белые туники уже мелькали в просветах деревьев, и Таймар подобрался, готовясь к встрече с чудом.
Нимфоподобные девы в белых одеждах потрясли всю команду.
— Красотки, — прошептали в один голос Вышибала и Галор.
— Богини, — вторил им Маруха.
— Умопомрачительные создания, — согласился Дока, и лишь князь с Харухом отмалчивались, наблюдая издалека, как вереница жриц идёт к огромному плоскому камню в самом центре рощи.
Огайра подал знак остановиться, и все замерли, стараясь не шуметь. Процессия в это время дошла до места, и князь увидел, что две женщины, одетые как воительницы, но во всё белое несут тело, обмотанное в саван.
«Сильные дамы», — подумал он, когда не особенно высокие и коренастые жрицы с лёгкостью подняли усопшую и уложили её на хворостяную подушку, украшенную белыми цветами. Потом они достали кинжалы и высекли искру прямо на ритуальном камне, хворостяная подложка и высохшая трава тут же воспламенились.
Пока жрицы проводили этот нехитрый церемониал, Таймар смотрел без особого интереса, потому что в Роглуаре значимых людей хоронили так же. Но вот когда огонь задался и провожающие, выстроившись в два круга, принялись петь и плясать, он немного удивился.
Прекрасные девы с ангельскими голосами пели свою похоронную песню, а жрицы-воительницы во внутреннем кругу исполняли замысловатый танец, походящий на блуждания в лабиринте. И делали они это настолько проникновенно, что мужчины, затаившиеся в тени рощи, не могли оторвать от церемонии глаз.
— Кого это они хоронили с такими почестями? — полюбопытствовал в полголоса Маруха.
— Младшую жрицу, — тихо пояснил Огайра
— Я думал, по меньшей мере годи, — влез в разговор Вышибала.
— Провожай они главную жрицу, церемония была бы пышней. Пришли б музыканты и не двадцать монахинь, а жрецы из всех храмов, а ещё костёр полыхал бы до небес.
— Что за странный обычай — добро на умерших переводить? — задумчиво проговорил Маруха.
— Ты родился бесславным вором, — отозвался Галор, — и не знаешь, почему для высокородных проводы в мир теней так важны.