Пленница Яра

Шо Ольга

Женщина удалилась, а Яр двинулся к девушке.

— Решил отравить меня? — спросила она, вытирая слёзы и подозрительно косясь на то, что стояло на подносе.

Его губы изогнула хитрая улыбка. Что за женщина, боится его до жути, но продолжает дерзить.

— Нет, это антисептик, я хочу обработать твою губу, если ты не заметила, то у тебя кровь течёт!

Алиса лишь сейчас ощутила, что её губа распухла и очень болит. Кажется, что она не только прикусила её, но и ударилась о перила на первом этаже, когда пыталась удрать от мужчины и из этого дома.

Он протянул

к ней руку, а она шарахнулась. Яр перевёл дыхание, надеясь, что ему хватит терпения с этой женщиной.

— Я не трону тебя, лишь обработаю рану.

— Я не верю тебе, — она недоверчиво смотрела на него.

— Твой право, но так или иначе ты позволишь мне сделать то, что я хочу. Вопрос лишь в том, добровольно или мне придётся позвать сюда Стаса, чтобы он подержал тебя. Полагаю, что он обрадуется тому зрелищу, которое здесь увидит.

Алиса вспыхнула, нет, она не позволит, чтобы ещё и Стас видел её обнажённой. Достаточно позора и унижения, когда её увидела Светлана. Она покорно кивнула, пытаясь остановить предательские слёзы, которые всё ещё скатывались по щекам.

Яр аккуратно дотронулся пальцами до губы девушки и замер. Она закрыла глаза не в силах выносить этого проницательного чёрного взгляда. Алиса не желала, чтобы он увидел боль, которая отражалась в её синих глазах, ведь губа чертовски сильно болела. Она приготовилась к тому, что сейчас раствор будет пощипывать и без того больную плоть, но вместо этого она почувствовала на своих губах жар мужских губ.

Алиса поражённо распахнула глаза и в тот же миг попыталась уклониться от поцелуя, но Яр не позволил ей. Он зафиксировал её голову, что она и пошевелиться не могла. Его губы аккуратно притрагивались к ранке на её губе. Алиса замерла, чувствуя, как стало учащаться её дыхание, но уже не от страха, а от совсем иного чувства и этот мерзавец прекрасно знал, как действуют на неё прикосновения его губ. Он самодовольно смотрел на её пылающее личико, когда его язык сменил губы и стал бережно облизывать её рану.

Эта сокрушающая нежность со стороны того, кого прозвали мужчиной с ледяным сердцем, окончательно обескуражила Алису. Девушка ощутила дрожь во всём теле, её руки поднялись к его тёмным волосам и пальчики стали перебирать короткие пряди на затылке. Из её горла вырвался гортанный звук и она сдалась во власть его поцелуя.

Если она и могла противостоять его агрессии и враждебности, то против нежности не могла. Он обескураживал.

Насладившись поцелуем, Яр отстранился от девушки, а она услышала свой собственный стон. Мужчина держал её лицо в своих ладонях, пристально наблюдая за Алисой, явно довольный собой и той реакцией на поцелуй, которую проявила девушка. Он отметил, что теперь панического ужаса в её взгляде не видно. Его лицо расплылось в довольной улыбке, мерзавец был доволен собой.

Алиса заметила, что его лицо стало таким же, каким бывает у хищного зверя, когда тот уверен в своей силе и превосходстве, и знает, что добыча уже никуда не денется, потому что пребывает полностью в его власти.

Алиса словно очнулась и рванулась прочь, убирая от своего лица его руки. Девушка содрогнулась от

отвращения к себе самой. Она чувствовала себя безумно униженной перед этим надменным и бесцеремонным мужчиной. Какого чёрта она позволяет ему проделывать всё это с собой!

Яр встал и строго посмотрел на съёжившуюся женскую фигурку.

— Ванная комната уже ждёт тебя, Алиса. Я хочу, чтобы ты привела себя в порядок. Так понимаю, что с тех пор, как ты здесь, ты этого ещё не удосужилась сделать.

— Н-но, мне нечего надеть, — она бросила тоскливый взгляд на свою порванную одежду, валяющуюся вокруг.

— Я специально порвал эти ужасные тряпки. Мы оба знаем, что ты из себя представляешь на самом деле, поэтому тебе нет нужды притворяться скромницей и носить это монашеское одеяние. Я хочу, чтобы моя игрушка была яркой и в блестящей дорогой упаковке.

— Но, что же я надену? — ей не понравилось, что он называет её своей игрушкой, но сейчас её волновала иная проблема.

— В этом шкафу ты можешь выбрать всё, что захочешь, — процедил он, показывая на резной шкаф купе, — а потом направился прочь из комнаты.

— Стой! — крикнула она.

Ярослав замер у самого порога и вопросительно посмотрел на женщину.

— Решила не отпускать меня без основного десерта, милая? — ухмыльнулся он.

— Я не об этом, — пробубнила она. А потом, поборов страх и неуверенность, решительно добавила:

— Я хочу свою одежду. Я не стану надевать на себя непонятные тряпки, которые до меня принадлежали каким-то другим женщинам, которые ублажали вас в этой комнате и этой постели. Я не стану носить ничьих обносок!

Его взгляд мгновенно изменился, стал снова суровым, злым и от былой нежности не осталось и следа. Перед ней снова был жестокий и бессердечный Ярослав Соколовский, который не привык к неподчинению.

— Почему ты решила, что эти вещи кто-то носил до тебя, лисица, м?

Она сжалась от страха под его взглядом, но бес, буйно бушевавший внутри неё отчаянно не желал успокаиваться.

— Потому что вы уже показали, каким образом затаскиваете сюда женщин. Здесь определённо побывало много ваших любовниц. Не думаю, что в мире нашлась хоть одна из женщин, которая оказалась такой наивной и глупой, чтобы согласиться стать вашей женой. Ни одна женщина не станет жить по своей воле с таким животным, как вы и… — слова последующих оскорблений замерли на губах девушки, когда она увидела, каким чёрным демонически светом заискрились глаза Яра. С яростным воплем он двинулся на девушку, а потом она ощутила, как щёку обожгло словно огнём. От боли у неё даже зазвенело в голове.

Она в ужасе подняла взгляд на мужчину, который возвышался над ней, словно демон. Его глаза горели яростью, ноздри раздувались, он учащённо дышал и пребывал в невероятном бешенстве. Алиса даже не подозревала, что эти слова его так могут вывести из себя. Но факт был на лицо, мужчина пребывал в ярости. И по его виду она видела, что он еле сдерживается, чтобы не залепить ей ещё одну пощёчину.

Ярослав был взбешён, она затронула больную тему… самую больную тему, уж лучше бы она не говорила этих слов.