Пленница. В оковах магии
Шрифт:
– Я повторю свой вопрос: почему ты не пришел ко мне?
– Я уже по уши в долгу перед тобой за оказанную помощь, Амир, но что ты можешь сделать в этой ситуации?
– Эди, я дал слово тебе и твоей матери вернуть Бэлу домой, а я никогда не отказывался от своих обещаний.
– Да ты понимаешь, что такое кровная привязка?!
– Представь себе.
– И что, что ты можешь сделать?
Ректор Сенсарро молча потянул за тонкую цепочку и достал из нагрудного кармана мутный кристалл размером не больше мизинца. Похожий на осколок горного хрусталя и с виду совершенно неинтересный минерал блеснул в лучах заглянувшего
Эди осмотрел вещицу без малейшего энтузиазма, силясь понять, какой от нее может быть прок.
– И? – наконец, спросил он, даже не ожидая услышать что-то интересное.
– Это криспп, – невозмутимо ответил Амиральд.
Брови Эдвара медленно поползли на лоб, а дыхание сбилось. Преподаватель сделал шаг, споткнулся и чуть не упал прямо под ноги ректору. С трудом сохранив равновесие, он приблизился к Сенсарро и протянул дрогнувшую руку.
Холодный кусочек лег в его ладонь, неровные острые грани врезались в кожу, когда Эди со всей силы сжал кулак.
– Это не шутка?
– Нет. – Вид Амира говорил о том, что ректор серьезен как никогда.
– Кристалл преломления пространства? – Эди все еще не мог поверить в то, что услышал.
– Именно.
– Как… где… невозможно!
– Возможно, Эди.
– Откуда он у тебя?
– Эта вещь… скажем так, не совсем моя, ее хозяином является другой человек.
– А она работает? Тебя не обманули?
– Работает.
Эдвар разжал ладонь и поднес кристалл к глазам.
– Поверить не могу.
– Знаешь, что самое главное, Эди?
– Что? – Виер все еще любовался крисппом и с трудом расслышал слова Амира.
– Эта легендарная безделушка способна преломлять любое пространство, и ей не страшна даже самая совершенная защита.
Да что не так с этой девчонкой?! Несмотря на железное самообладание, Зор никак не мог справиться с закипающей в душе злостью. Ему требовалась предельная концентрация при подборе ингредиентов, а эмоции целительницы снова путали все планы. Со стуком поставив колбу на стол, ректор стремительно направился к лестнице. Сегодняшние опыты пришлось отложить.
… – Вы выяснили причину?
Компаньонка Бэлы стояла перед невозмутимым господином, краснела, бледнела и пыталась оправдаться:
– Девочка просто грустит…
– Я спрашиваю причину.
Зелье забвения уже действовало на целительницу, и тоска о родных не должна была ее беспокоить. Однако грусть пленницы не проходила, а пускала все более глубокие корни и в душе Зора прорастала колючими терниями одиночества.
– Я думаю, что ей тоскливо одной.
– Одной? У нее есть вы и масса слуг, готовых исполнить любые ее пожелания.
– Она обмолвилась как-то, что грустно, когда нет никого, кто бы беспокоился о ней или вспоминал. И она никому в целом мире не нужна.
Ректор едва сдержал желание обхватить голову руками и тяжело застонать. Мерзд! Не одно так другое.
– Я повторю свой вопрос, на что ей вы, если не можете развлечь?
– Но она… ей ничего не интересно, я пыталась…
– Вы уволены.
– Уволена, господин?
– Именно. Отправляйтесь собирать вещи.
Матушка Надиш воровато поглядывала по сторонам, пока поднималась следом за важным и степенным слугой по ступенькам самого шикарного особняка из всех, в каких ей только довелось
Когда пожилая женщина переступила порог большого кабинета, ее взгляд невольно приковала внушительная фигура человека, восседавшего в роскошном кресле возле письменного стола. Женщина увидела того, кто являлся средоточием атмосферы этого дома, его центром и источником жизни. От беловолосого мужчины исходило ощущение силы и непоколебимой уверенности в себе.
Матушке вдруг захотелось поклониться, хотя уж перед кем-кем, а перед аристократами она никогда не гнула спину. Однако ее собеседник поражал с первого взгляда, вызывал странное чувство, отдаленно похожее на благоговение. Возможно, благодаря особенной манере держаться, словно важнее его и его повелений ничего не могло быть, а неповиновение его приказам даже не предусматривалось.
– Входите. – Маг качнул зажатой в руке тростью, позволив женщине приблизиться. Неловко переступив с ноги на ногу, Надиш сделала несколько шагов вперед и снова замерла.
– Мне дали неплохие рекомендации относительно качества ваших услуг, по этой причине вас сюда и пригласили.
Матушка все же склонила голову, хотя и старалась удержаться от этого, на ее взгляд, рабского жеста.
– Вашей подопечной станет молодая девушка, она живет здесь, в поместье. Главная задача – развлекать ее, чтобы не тосковала. Потакайте всем ее капризам, давайте, что захочет. Справляйтесь, как вздумается, просите, что потребуется, вам все предоставят.
На мгновение Надиш растерялась. Сидящий перед ней маг не производил впечатления безумно влюбленного человека. При упоминании о девушке даже мускул не дрогнул на его лице, в глазах не блеснуло затаенного, тщательно скрываемого чувства. Однако он велел ей всеми силами развлекать будущую подопечную. Но для чего заботиться о ком-то, к кому не испытываешь и тени эмоций?
– Да, господин. Я поняла свою задачу.
Маг кивнул и взмахнул рукой, отсылая матушку прочь из комнаты.
Как странно. Надиш поднималась на верхний этаж, следуя за давешним слугой, который нес ее небольшой саквояж. Ей уже доводилось работать компаньонкой, но чтобы были подобные условия… с таким матушка сталкивалась впервые. С одной стороны, работа непыльная – всего лишь развлекать какую-то девчонку, а с другой – если не справится, ее вышвырнут на улицу, в этом даже сомнений не возникало. А терять такую хорошую должность матушка Надиш совершенно не хотела.
– Вот твоя комната, – слуга распахнул дверь, и женщина удовлетворенно цокнула языком. Шикарно!
Приодевшись и уложив поседевшие волосы в самую скромную прическу, Надиш оглядела себя в зеркале и осталась довольна. Не зря ее звали матушкой, именно так окружающие и воспринимали безобидную с виду невысокую пожилую леди, всегда опрятную и лучащуюся добротой. Под вполне заурядной, но милой внешностью крылся острый, расчетливый ум, способный найти личную выгоду абсолютно во всем.