Пленница
Шрифт:
— Роман с той дамочкой развивался с большой скоростью. Может даже быстрее, чем с этой демонессой. Оба втюрились друг в друга так, что даже на боевых заданиях позволяли себе переписочки. Начальство, конечно, не одобряло. Но вы бы видели, как он вёл себя на поле боя. Гляди, и не новичок, а целый страж. Один за десятерых заходил. Так победа за победой приносили ему всё больше славы и поклонников. Ну и завистников, разумеется.
— Однажды некий тип по имени… А, чёрт с ним, с именем, не помню.
— Гаджер, кажется (№ 2).
— Ага, гаджет, бл*. Нет, на "У" вроде. Не важно. В общем, этот тип решил поднасрать будущему командору. Сам он,
— Виктор, разумеется, обо всё узнаёт. О, видели бы вы, как он на тот момент выглядел. Одержимый жаждой расправы, командор внушал ужас не хуже любого демона. С ним даже начинать говорить все боялись. Находит, значит, этого горе-шантажиста, и давай сходу его лупить. Тот стал защищаться, давать сдачи. Но что он может против человека, который защищает честь своей девушки? А паренёк, между прочим, был довольно крепок. И покрепче Виктора, думаю.
Аэробус остановился. Главный распорядился всем выйти и вести пленника. Малроя уже вели по коридору к камере, а Серафим продолжил рассказ:
— Ну, в общем, началась эта драка, собралась большая толпа народу. И в какой-то момент все поняли, что это уже никакая не драка. Это показательная расправа. Удар за ударом сыпались на того болвана. Уже не лицо, а сплошное месиво. Я был там в тот момент. Никогда не забуду этого выражение лица — и его, и окружающих. Кто-то хотел остановить Виктора, но мне, как и всем, пришло сообщение от Системы не вмешиваться. От Системы! Это насколько надо быть отбитым, чтобы повлиять на ход событий так, что даже она вмешалась. А точнее, не вмешалась. Тут, с какой стороны посмотреть. Но это ещё не всё, ребята. Когда командор закончил избивать, и понял, что убил человека, он достал своё оружие и стрелял в жертву снова и снова. Снова и снова. И снова, и снова. Наверное, треть заряда истратил.
— Треть заряда от L7 (№ 2)?
— Ну да. Не, тогда вроде L6 ещё были.
— Это сколько по времени он там… (№ 2)?
— Полчаса стоял, расстреливал.
— Охренеть (№ 2).
— Жесть (№ 3).
— Я и говорю. От парня не осталось ни косточки. Размазжило по всему полу. Пока остальные по-тихому свалили, я и ещё несколько человек остались досматривать шоу. Охеревали и смотрели, как гипнотизированные и…
— И не страшно было? — перебил сослуживец (№ 3).
— Хах, лично мною двигало любопытство. Но другие как раз из-за страха боялись даже пошевелиться до тех пор, пока Виктор не закончит и сам не уйдёт.
— А Витей-то почему нельзя называть (№ 3)?
— Потому что ему не нравится, хах. Как и любая другая форма имени. И когда он расстреливал мужичка, то что-то такое про имя говорил.
— Так что, даже молитвы тебе вряд ли помогут, но ты можешь попытаться, — обратился рассказчик уже к тихо идущему Малрою, потыкав его оружием.
С этих пор парня охватил не столько страх смерти, сколько страх предполагаемых мук и пыток. Солдаты затащили нарушителя порядка в камеру, и спешно покинули помещение. Шёл час, другой, третий. А к заключённому так
Никого не было и на следующий день. Преступник был весь на нервах, истощён и спал урывками. На третий день утром послышались шаги. Казалось, сердце сейчас не выдержит и выпрыгнет из груди. А шаги всё ближе. И ближе. И громче! Уровень напряжения в теле резко упал, когда по ту сторону показался Гермунт с парочкой солдат. Тот начал говорить ровным безразличным тоном:
— Виктор не придёт. В ближайшее время уж точно. Но расслабляться не советую. Ты за свои действия ответишь по-полной.
— Всё, что угодно, только не убивайте, — едва живым и слышимым голосом проговорил террорист.
— Тебя отправят на исправительные с ошейником. Пахать придётся долго. О возвращении в Департамент можешь забыть. Сейчас тебя уведут в более приличную камеру. Приведёшь себя в порядок. Затем будет воспитательная беседа. Послезавтра отправишься, куда Система определит. Вопросы?
— Нет.
— Замечательно.
— Спасибо, — устало произнёс парень.
— Джаари скажи спасибо, а не мне. Если бы не её слово, ты бы либо уже сдох, либо остался гнить в камере до конца своих дней.
Малрой беспрекословно выполнял указы солдат, что выводили его из камеры. В голове был сплошной шум и противоречивые чувства. Мозг отказывался анализировать. Единственное, что сейчас важно для человека — возможность остаться в живых. Но фоном в мыслях пленника было слышно, как под медленную, грустную и мрачную музыку разрушаются замки. Высокие, и, казалось бы, нерушимые, они рассыпались, словно песок на детской площадке, где неловким движением прошлись детские ручки. В "музыке" слышался и церковный женский хор. В нём была ирония — опасность представлял не демон, а человек, что поверил в идею. Такую же призрачную, как и его замки.
Глава 20. Наркоман
В огромном тренировочном зале слышны звуки стрельбы. Небольшая пауза. Звучит женский электронный голос:
— Скорость два и семь.
— Увеличь до трёх, — скорректировал Зурис, принявший позу "на старт", будто сейчас начнётся марафон по бегу.
Но если эту тренировку и можно было назвать бегом, то только за виртуальными целями. Мужчина искусно устраняет появляющихся из пустоты существ. Озвученная Зурисом скорость означала, что за секунду появляются три противника. Все трое могут появиться и выстрелить световым зарядом одновременно. Тренировочная площадка усложнялась постоянно меняющимся ландшафтом. Но вот военный не рассчитал ограниченный заряд оружия, и в ход пускается здоровенный кинжал. Зурис больше всего любил именно холодное оружие. Минус один, второй, метание в сторону третьего.
— Игра завершена, — тот же электронный голос сверху.
С каменным, но слегка довольным лицом Зурис встаёт с колена, забирает все свои орудия и направляется к выходу, где получает комплимент от худого сослуживца:
— Впечатляет. Такими темпами сможешь стать стражем.
— Это вряд ли (пьёт какую-то жидкость из бутылки).
— Из-за драксов?
Тот не отрываясь от напитка, жестом, будто стреляет, показал, что ответ утвердительный.
— А что эти лаборанты из штаба, до сих пор ничего не придумали?