Пленница
Шрифт:
— Ты мне ничего не должна. Всё, что я делала…
— Я знаю, что ты хочешь сказать. Но ты много сделала для меня, и мне будет приятно дать тебе то, чего ты больше всего хочешь.
— Ты ведь тоже могла бы убежать.
— В жизни бывают моменты, когда уже поздно что-либо делать. Сейчас для меня наступил именно такой момент. Уже слишком поздно для… нас, но не для тебя. А теперь готовься. И ничем себя не выдавай. Чтобы все сработало, нужна предельная осторожность.
— Знаю. Я просто хочу подумать о том, что мне делать. Ты подготовила мне сюрприз. Я просто ошеломлена.
— Подумай. Тебе
* * *
Я не могла ни спать, ни есть. Раз за разом я прокручивала этот план в голове. Снова стать свободной! Больше не страдать из-за жуткого страха от нависшей надо мной угрозы. Это слишком большое облегчение, и мне потребовалось время, чтобы в это поверить. Я опять стану хозяйкой своей собственной судьбы, человеком, который сам принимает решения. Я больше не буду ничтожеством, чья жизнь зависит от прихотей хозяина.
Я подумала о Саймоне. Удалось ли ему что-нибудь придумать? Когда я буду на свободе, я расскажу, что с ним случилось. Его нужно освободить. Людей не должны продавать в рабство. Это необходимо запретить. В цивилизованном мире не должно быть рабов. О… но я забыла. Саймон не хочет, чтобы его нашли. Он прячется. Он может остаться рабом паши и работать в садах, но, по крайней мере, он не предстанет перед судом за преступление, которого не совершал.
А Лукас? Что случилось с ним?
Пока я не на свободе, бесполезно об этом думать. Я должна помнить, что слишком долго ждала спасения, и оно уже близко. Это просто чудо, что у меня есть такие друзья, которые мне помогут вернуть свободу.
Это будет опасно, я знаю, но нельзя поддаваться посторонним мыслям. Я должна быть абсолютно готова действовать, когда наступит момент.
* * *
Прошло несколько дней.
— Всё произойдет завтра, — сказала мне Николь. — Фатима сидит в комнате одна и ждёт, когда её отправят домой. Ей страшно, и она злится. Её с позором выгонят из гарема. Она навсегда потеряет Фейсала. Рани говорит, что ей ещё повезло. Её могли бы казнить. Если бы Самир или я умерли, её наказали бы за убийство. Ты спасла её от этого. Она ведь в гареме уже несколько лет. Но ладно, хватит о ней. Главный евнух придёт якобы за ней, а заберёт тебя.
— Но она-то останется здесь.
— Естественно. Он не может забрать вас обеих. Но обман не раскроется, пока ты не будешь в безопасности. Работа главного евнуха в том, чтобы подыскивать девушек для гарема, а Рани должна приглядывать за ними и готовить для него тех, кого нужно увезти.
— А как же Рани? Ведь ей это сильно повредит.
— Она готовила тебя для паши. Поскольку он тебя не видел, То не станет жалеть об утрате. Рани, конечно, рассердится, то не станет ссориться с главным евнухом. В конце концов, Фатима, может, даже останется в гареме. С другой стороны, они вполне могут решить, что её следует отправить домой. Кто знает, как всё обернётся? Может быть, ты ей оказываешь ещё одну услугу. Не знаю, что из всего этого получится, но это уже не твоя забота. Будет много шума, сплетен, но все эти женщины слишком заняты собой, чтобы долго думать о других. Всё уладится.
—
— Даже Фатима иногда извлекает пользу из полученных уроков. Если она останется, будет кроткой, как овечка. Она подошла к самому краю пропасти и не захочет сделать последний шаг.
— Надеюсь, она останется. Ради Фейсала.
— Ты забываешь, что она чуть не убила моего сына и меня.
— Знаю, но она хотела сделать это из любви к собственному ребёнку.
— И ради себя. Она так хочет стать первой дамой.
— Ею станешь ты, Николь.
— К этому я и стремлюсь. Когда-нибудь мой Самир станет пашой — вот о чём я мечтаю. Но сейчас самое важное, чтобы сработал наш план. Конечно, у нас все получится. Главный евнух об этом позаботится.
— О Николь, как бы мне хотелось, чтобы ты бежала вместе со мной.
Она покачала головой.
— Я не сделала бы этого, если бы у меня и была такая возможность. Теперь моя жизнь здесь. Пока не появился Самир, всё было по-другому. Я тогда чувствовала то же, что и ты теперь. Но судьба оказалась ко мне жестока. Тогда я ничего не могла сделать, а теперь это моя жизнь. Самир должен стать пашой. Сейчас я хочу этого больше всего на свете. За это и молюсь.
— Я тоже буду молиться, чтобы тебе все удалось.
— Я постараюсь. Ты, наверное, думаешь, что я мечтаю о невозможном. Но однажды такое уже было. Давно. В гареме была девушка, похожая на меня. Её звали Эйми Дюбук де Ривери. Она, как и я, была с Мартиники и направлялась после учёбы во Франции домой. По пути их корабль потерпел крушение. Её продали в гарем султана. Несколько лет назад я прочитала о ней, и мне кажется, моя жизнь повторяет её. Я понимаю, какие чувства она испытывала. Сначала безумное отчаяние. Потом ей пришлось покориться судьбе, и все свои силы она использовала на то, чтобы устроить будущее своего сына. Ей это удалось, он стал султаном. Видишь, как схожи наши судьбы. Она добилась успеха, я тоже добьюсь.
— Да, Николь, я знаю, ты это сделаешь.
* * *
И вот наступил долгожданный день.
После ранения Николь жила в отдельной маленькой комнатке, которая находилась поодаль от общей спальни. Когда главный евнух приходил навестить её, он потихоньку приносил одежду, в которую я должна была переодеться.
Когда я надела все необходимое, то стала похожа на любую из женщин, которых можно встретить на улице. Правда, я несколько высоковата, но, наверное, было немало женщин моего роста.
Увидев, что я полностью готова, главный евнух предупредил:
— Ты должна соблюдать осторожность. Иди за мной.
Попрощавшись с Николь, я вышла из комнаты. Нигде не было видно ни души. Всем было приказано оставаться в спальне, чтобы никто не смотрел на несчастную. Никто не должен видеть, как покидает гарем опозоренная женщина.
Все оказалось проще, чем я ожидала. Мы вместе шли к воротам. Я низко опустила голову, изображая унижение и печаль.
Стражники отворили ворота, и я следом за главным евнухом вышла на улицу. Нас ждал экипаж. Главный евнух втолкнул меня внутрь и поспешно сел рядом. Возница тут же стегнул лошадь, и мы помчались прочь.