Пленник гибнущего мира
Шрифт:
Андрей очень боялся сойти с ума. Этот страх появился еще в Степной Обители и становился все сильнее. Духов не сомневался, что два месяца в изувеченном мире, пусть и рожденном при помощи гипноза, не пройдут для рассудка даром. Он не раз думал: «Было бы здорово очнуться у Кагановского и ничего не помнить». Однако понимал, что эта надежда напрасна. Писатель отправил Духова сюда, чтобы тот узнал, как проживать события книги. А значит, не позволит ничего забыть.
К тому же до возвращения домой… Андрей понятия не имел, что
Пятая неделя пути подходила к концу, когда Духов заметил, что деревья стали меньше.
– Верно, – подтвердила Стелла. Андрея передернуло: он так и не привык к тому, что дочь Отшельника может легко залезть ему в мысли. – Конец пути бли-изок. Скоро мы до-оберемся до окраины.
– Когда? – спросил Андрей, ускоряясь. С последнего привала прошло немало времени, он успел вымотаться, однако слова Стеллы ободрили и придали сил.
– Ско-оро, – ответила Стелла. – Готовься-а. Будет очень нелегко-о.
Ползучий Бор менялся с каждой тысячей шагов, оставленных за спиной. Духов почти бежал. Задыхался, морщился от боли в задубевших руках, но даже не думал останавливаться. Стелла лежала на боку, из горба доносилось урчание, костлявые плечи вздрагивали.
Исполинские стволы и стружки пористой земли остались позади. Теперь Андрея и Стеллу окружали десятиметровые изломанные побеги. Туман стал гуще – он поднимался и опадал.
Неожиданно Стелла вскрикнула, подняла руку. Незаживающие раны сочились розовым.
– Оста-анови, – велела девушка. – Пришло вре-емя.
Ее выгнуло. Урчание, доносившееся из горба, превратилось в рык.
«Пришло время», – эхом отозвалось в мозгу. Андрею стало страшно. Он понял, что это за время.
– По-одойди, – сказала Стелла. – Я должна тебя ви-идеть.
Духов послушно обошел «сани». Он дрожал. Зубы стучали так же часто, как сердце.
– Теперь все зависи-ит только от тебя, – Стелла с трудом перевернулась на спину. Скривилась от боли, когда из горба вновь донесся рык. – Если у тебя хватит решимо-ости, ты попадешь к обма-анщику. Если нет – все было зря. И ты поги-ибнешь.
От последней фразы Андрея качнуло. Ноги чуть не подогнулись. В груди стало жарко, точно в топке.
Стелла смотрела на него мутным взглядом. То ли копила силы, чтобы продолжить, то ли ждала.
– Что я должен делать? – хрипло спросил Андрей.
Дочь Отшельника улыбнулась. Грустно и… злорадно.
– Тебе придется уби-ить меня. Чем ско-орее, тем лучше.
Первые пару мгновений Духову казалось, что он ослышался. Потом Андрей встретился со Стеллой взглядом и понял: слух не подвел.
Тело само сделало шаг назад.
– При-идется, – повторила Стелла. – Ина-аче умрешь.
Продолжая пятиться, Духов замотал головой. Яростно, будто хотел вытрясти все мысли, возникшие после слов
Убить ее?! Как?! И, главное, зачем?!
Нет. Он не сможет. Ни за что!
– Умре-ешь сам, – сказала Стелла, видимо, опять забравшись в голову Духова. – Тогда наш путь окажется напра-асен. Ты хо-очешь этого?
– Нет, – выдавил Андрей.
– Тогда набери-ись решимости. Ты до-олжен. Я про-ошу.
Судороги заставили ее скрючиться. Стелла затряслась, загудела. Черные черви выстрелили из волдырей на голове и затрепетали, будто на ветру. Потом неведомая сила словно столкнула ее с «саней». Дочь Отшельника упала на землю, наполовину скрывшись в тумане. Завизжала, стала биться. Духов, точно окаменев, смотрел на ее мучения.
Стелла превращалась в Изверга. В этом не было сомнений. Неизвестно, через какое время последние капли человеческого покинут это страшное, изломанное черной магией тело…
А потому надо бежать. До окраины Ползучего Бора недалеко, так что Андрей не заблудится. Правда, неизвестно, что будет потом. Но сейчас важнее другое.
«Бежать!» – подумал Духов, готовясь развернуться и броситься прочь от дочери Отшельника.
Визг Стеллы перешел в рык. Она перевернулась на бок и поползла к Духову. На лице застыла жуткая маска ненависти.
– Не с-смей убега-ать! – с трудом выдавила из себя Стелла. – Сам поги-ибнешь и меня погу-убишь! Этого хо-очешь, да?! С-с-слаба-ак! Нена-авижр-р-ра-а-а!
Она запрокинула голову, и из разинутого рта хлынул желтый поток. Потом дочь Отшельника стала кашлять и хрипеть.
Андрей смотрел на нее и задыхался.
– Про-ошу! – Стелла приподнялась и посмотрела на Духова почти по-человечески. – Времени все ме-еньше!
– Но я не могу! – Андрей не выдержал – заорал, подавшись вперед и сжав кулаки. Все внутри клокотало от ужаса. – Я не убийца!
Стелла покачала безобразной головой.
– Зна-ачит, все зря. Сейчас я переста-ану быть челове-еком. И убью тебя. Впрочем, даже если ты сможешь убе-ежать, все равно погибне-ешь. Фроны и Дымови-ики не дадут тебе добра-аться до Степной Обители. Без моего сердца все напра-асно…
«Без моего сердца… – мысленно повторил Андрей, не отрывая от Стеллы напряженного взгляда. Он был готов бежать в любую секунду. – Что это значит?»
– Мое сердце, – дочь Отшельника вновь прочитала его мысли. – Да. Ты до-олжен убить меня и забрать мое се-ердце. Оно помо-ожет. За-ащитит, когда нужно, и откро-оет дорогу к покоям обманщи-ика. Так должно быть. Но ты…
Она не договорила и снова забилась, скованная болью. Рык, доносившийся из горба, стал громче. Сам горб зашевелился, отчего ноздреватая корка покрылась трещинами. А потом с тошнотворным хлюпом наружу прорвались несколько черно-серых стеблей с шишками на концах. Шишки затрепетали, зачавкали, выпуская длинные жала. Острия смотрели на Андрея.