Пленник времени
Шрифт:
– Я не возражаю. Мне самому не терпится поглядеть на скалы, убедиться, так сказать, воочию, что с ними происходит.
– Договорились! Тогда пойдём? – улыбнулся Женьке Кулаков.
– Пошли! – Женька быстро обул горные ботинки и вылез из палатки, - Красотища – то какая? – воскликнул он, вскинув руки вверх.
Снаружи стало значительно теплее. Небо было безоблачным и тёмно-голубым. Солнце освещало снежные вершины, но спускаться в ущелья, ещё не торопилось. Кулаков посмотрел в сторону скал. Они стояли на прежнем месте.
– Возьми с собой котелок, Женя! Пока мы будем осматривать скалы, он отогреется. Заодно и воды наберём. Видишь, с левой стороны от скал, ручеёк бежит. Он возле скал отогрелся, потому и бежит. Остальные всё ручейки, пока что, замёрзли.
– А я уже вытряхнул. Вчера чай не допили, за ночь он в кусок льда превратился. Я готов, можем идти, - отрапортовал Женька.
– Я тоже готов. Погоди, я фотоаппарат прихвачу, - Кулаков полез в палатку за фотоаппаратом, - теперь порядок, - сказал он, выпрямляясь, цепляя фотоаппарат к брючному ремню.
Скалы тепло встретили двух мужчин, в самом прямом смысле слова. От них веяло тёплым дыханием на значительном расстоянии. Кулаков шёл впереди, Женька шёл по пятам и в его руках изредка брякал котелок. Войдя в расщелину между скал, мужчины остановились, прислушиваясь к гнетущей тишине. Почему-то журчание ручейка сейчас не доносилось до слуха мужчин. Хотя, когда приближались к скалам, Кулаков отчётливо слышал весёлое журчание воды.
– Какая-то странная тишина, - подал голос Женька, - как будто в барокамере находишься.
– Ты смотри! Как это у тебя ловко получается! На многие непонятные вещи, точное сравнение находишь. Как в барокамере…, - повёл головой Кулаков, - точнее не скажешь! Я тоже сегодня обратил на это внимание. Высоко в горах бывает такая тишина, когда ветра нет, горные речки далеко внизу. Изредка камень прокатится или небольшая снежная лавина прошуршит. Но всё равно, не такая гнетущая тишина, как сейчас здесь. Впечатление такое, что эти скалы, в данный момент, отрезаны от всего мира. Скорее всего, это ещё одна загадка скал, на которую я раньше внимания не обращал. Ничего, ближе к вечеру, тишина будет нарушена.
– Как это понять? – спросил Женька.
– Я тебе уже рассказывал. Перед тем, как появится зелёный луч, по скалам начнут пробегать синеватые огоньки, как от электрического разряда, с таким же характерным звуком. Сейчас всё в стадии подготовки. А ночью откроются двери в неведомое, - пояснил Кулаков.
– Ну, да, это я помню. Генри, посмотрите! Поверхности скал стали совсем гладкими, полированными! Как в зеркало можно глядеться! – привлекая внимание Кулакова, сказал Женька, разглядывая своё отражение в вертикальной плоскости скалы.
– К ночи, поверхности скал, будут ещё глаже, - Кулаков посмотрел на Женьку, - и отражать будут лучше, чем зеркала!
– Генри! Не преувеличиваете! Что может отражать
– Придёт время, сам увидишь, - спокойно отреагировал на реплику Кулаков, продолжая ощупывать и осматривать поверхности скал, - Вот тебе ещё одна загадка, на которую в своё время я тоже не обратил внимание.
– Что ещё, Генри? Какие-то новые свойства скал, о которых вы не подозревали?
– Выходит, что так! Смотри, у меня руки, хоть и чистые с виду, но не такие стерильные, как у хирурга перед операцией. С утра я их ещё кремом для рук смазал. В общем, на любой гладкой поверхности какого-нибудь другого предмета, остались бы отпечатки пальцев. Здесь, я своих отпечатков оставить не могу. Впечатление такое, что между моими пальцами и поверхностью скал, существует прослойка из воздуха или воды. Ты пробовал оставить отпечатки пальцев на воде или воздухе? Не пробовал! Я, конечно, не утверждаю, что тут вода или воздух, это я так, образно. От тебя научился, - улыбнулся Кулаков.
– Вы правы, Генри! Поверхности этих скал ничем не испачкаешь! А если по полировке стукнуть, ну, хотя бы таким камнем, - Женька нагнулся за булыжником.
– Погоди, Женя! Что ты хочешь сделать?
– с тревогой спросил Кулаков.
– Ударить по поверхности скалы и посмотреть, появятся царапины или нет, - простодушно ответил Женька.
– Ну, если хочешь стукнуть, то ударь где-нибудь с краю, а то вдруг испортишь весь этот загадочный механизм, а мне это сейчас совсем не нужно, - посоветовал Кулаков.
– Понял, Генри! Я вот тут, с краю, - Женька размахнулся и с силой, не выпуская булыжника из рук, ударил по краю наклонной плоскости скалы. Камень отскочил от скалы, как теннисный мячик от ракетки. Женька, от неожиданности такого отскока камня, выпустил его из рук, - Ты смотри, что делается? – пробормотал он.
– Как мячик отлетел твой камень, - засмеялся Кулаков, - могу поспорить, что на полированной поверхности нет даже маленького пятнышка от удара камня.
– Сейчас посмотрю, - Женька начал усердно, сантиметр за сантиметром, исследовать ту часть поверхности скалы, где он со всего размаху ударил булыжником, - Ничего не вижу, ни малейшего следа! Как будто и, правда, не камень, а теннисный мячик отскочил.
– Что я тебе и говорил, - констатировал Кулаков, - У тебя есть с собой обыкновенная, швейная иголка?
– Да…. Вот, с ниткой она всегда у меня приколота к штормовке. Зачем вам иголка?
– Попробуем поцарапать скалы. Если по граниту провести остриём стальной иголки, то останется след. Попробуем, гранит это или что-то другое. Но я сильно сомневаюсь, что останется какой-нибудь след. Только мне кажется, и алмазом бы мы не поцарапали полировку скал, - сказал Кулаков, беря иголку у Женьки, - я так и думал, как шариковой авторучкой по зеркалу, - Кулаков протянул иголку Женьке, - на, попробуй сам!