Пленники Барсова ущелья (илл. А.Площанского)
Шрифт:
— Жарьте, питайтесь!.. — вернувшись к костру, заявил он и вытряхнул на камень несколько воробьиных тушек. — Я берег это на черный день. А как же иначе? — похвастался он своими хозяйственными талантами.
Сюрприз, устроенный Гагиком, сильно поднял упавшее было настроение ребят. Каждому досталось по два воробья, и гнетущее чувство голода немного утихло.
…После происшествия с Саркисом ребята словно повзрослели на несколько лет. Оно убедило их в том, что в самых тяжелых условиях они способны не только
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
О том, как нелегко расстается человек с дурными наклонностями, привитыми ему в детстве
Под вечер, когда изможденные ребята отдыхали в пещере, Саркис подумал: «Не повести ли их к складу белки и, открыв его, сказать: «Простите, товарищи. Вы спасли мою жизнь, и больше я не могу скрывать от вас еду. Кушайте на здоровье»…
Но тут он вспомнил, с каким трудом шел к пещере. Значит, он очень слаб и любая болезнь — грипп, ангина, воспаление легких — сведет его в могилу.
Страх вновь овладел Саркисом, и снова проснулось в кем знакомое чувство эгоизма.
«Им придется всего по две горсти орехов, а ты будешь питаться ими целых десять дней. Не делай глупости, своя жизнь дороже», — нашептывал ему какой — то внутренний голос.
В сердце мальчика началась глухая борьба, и он не сумел сделать решительного шага…
Надо сказать, что орехи, которые несколько дней назад ребята отобрали у Саркиса, были целы. Так и валялись в углу, куда их бросил возмущенный Ашот. Гордость не позволила им прикасаться к ним даже в самые голодные минуты.
Время от времени Асо очень хотелось взять орехи и тайком накормить ими своего верного Бойнаха. «Поганый кусок только собака съест», — по — видимому, думал он и все же не решался: кто знает, что скажут товарищи!
Асо хотел было поговорить с ними, узнать их мнение, но не мог одолеть свою стеснительность.
Сидя вокруг жарко пылавшего костра, ребята раздумывали о том, что им следует делать дальше. Теперь расчистка тропы уже не казалась им таким трудным делом.
В самом деле, можно ли сравнить такую работу с огромными усилиями, которые пришлось приложить, чтобы вызволить из беды Саркиса?
Ашот высказал эти мысли товарищам и внушил им веру в то, что за три — четыре дня они расчистят тропу и выберутся наконец из ущелья.
Но прежде необходимо было устранить одну досадную «мелочь»: угнетающее чувство голода.
Морально спасение Саркиса очень укрепило их, но физически ребята ослабели. За эти дни они съели все, что у них было, а заниматься поисками пищи не оставалось ни времени, ни сил.
Поэтому и было решено, что одни пойдут на тропинку, а другие будут добывать пропитание.
— Ну, раз вы считаете меня специалистом по части еды, займусь
Шушик должна была остаться в пещере и поддерживать огонь в костре и ухаживать за Саркисом. А Ашот и Асо — сбрасывать с тропы снег.
Когда все это обсуждалось, Саркис снова вернулся к мысли об орехах. «Если Ашот говорил, что через три — четыре дня они выйдут из ущелья, то почему бы не открыть товарищам тайну белкиного склада?» — думал он, и была уже минута, когда он чуть не сказал: «Идите все расчищать тропу, еда у нас есть».
Но нет, он так и не смог справиться с собой. «Смотри, вдруг снова пойдет снег и ты останешься тут на всю зиму, — стучало в мозгу, и мальчик решил: «Нет, подожду еще несколько дней, посмотрю, какой ход примут дела».
Отвлекшись от этих мыслей, он стал прислушиваться к разговору Шушик с Ашотом. Они говорили об Асо.
— Такой мальчик — и почему — то не пионер! — удивлялась Шушик. — Это просто странно!
— Но ты ведь знаешь, что на ферме нет ни школы, ни пионерской организации, — пояснил Ашот. — Кто же в этом виноват?
— Раньше — то, когда мы жили в нашем селе, я ходил в школу, — сказал Асо, — но тогда я еще не мог стать пионером, мал был.
— А я считаю, что мы и сами можем принять тебя в пионеры, — неожиданно заявил Ашот. — Ты вполне за служил это.
— Правильно!
— Верно!
Ребятам очень понравилась идея Ашота, а Асо — тот Даже вспыхнул, на лбу выступили крупные капли пота.
— Кто против? — желая соблюсти необходимые формальности, важно спросил Ашот.
Но кто же мог быть против? Даже Саркис и тот с улыбкой посмотрел на пастушка.
Ашот снял с себя красный галстук и повязал его на шею смущенного мальчика.
— Ты должен принести присягу, дать клятву, — сказал он.
— Я постараюсь жить так, как надо, — тихо сказал Асо. — Я постараюсь сделать в жизни что-нибудь очень нужное, полезное людям. Поверите — хорошо, а не поверите — увидите. Вот моя клятва.
— Замечательно сказал, — захлопал в ладоши Гагик. А Ашот, воодушевившись, внес еще одно предложение:
— Мы должны будем позаботиться о том, чтобы Асо вышел из Барсова ущелья, научившись читать по-армянски.
— Читать? Значит, мы так долго здесь пробудем? — разволновалась Шушик.
— Нет… Асо очень быстро станет грамотным, — успокоил ее Ашот. — Ведь кое — что он все — таки знает…
Весело пела в этот вечер свирель Асо, и на сердце у ребят было легко. Они радовались и тому, что их друг стал пионером, и тому, что тропа, ведущая к свободе, все больше расчищалась, и спасению Саркиса.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
О том, что перед бурей всегда бывает затишье