Пленники чёрного метеорита. HЛO из Грачевки(Фантастические повести)

Пищенко Виталий Иванович

— Никого нет?! — вскипел Беляш. — Да откуда тебе-то знать? Где твой фонарь, ублюдок?

— Сломался, — буркнул Выдерга.

— Ах, сломался! Какая неудача! А ну, дай его сюда!

Выдерга помялся, исподлобья поглядывая на децима, и нехотя протянул ему фонарь.

— А это что такое? — Беляш схватил его за руку и рывком подтащил к себе. Ниже локтя рука была испачкана в крови. Лицо Выдерги побелело от страха..

— Это так, — пролепетал он, испуганно косясь на сержанта, — в кустах… оцарапал…

— Врешь, заморыш! Кому ты врешь-то? Где ты тут царапины видишь? Не царапины это, нет,

это зубки! Знаешь, чьи зубки? Знаешь, заморыш! — он наотмашь ударил Выдергу по лицу. — Вот кто зверя выпустил! Вот он, враг-то? А ну покажи, что ты там прячешь в кустах? Эй, Хруст, сюда! На цепь этого!

Беляш оттолкнул Выдергу и, наклонившись, осветил темный проем, ведущий в глубь зарослей кустарника. И сейчас же что-то запищало, зашевелилось там, шурша листьями. Нетопырь. Судорожно ворочаясь, он подбирал под себя черные полотнища крыльев, словно старался укутаться в них, спрятаться от колющих лучей света.

— Вот ты где, голубчик! — радостно пропел децим. — Ну, погоди. Сейчас.

Он вытащил из-за пояса перчатки, обшитые металлическими пластинками, и стал неторопливо натягивать их на руки.

Сердце Арвида тоскливо сжалось.

Эх, Выдерга, Выдерга! Ничего-то ты не добился! Хотя облегчить страдания и нетопырю, и себе, а вышло еще хуже. Снова начинается этот кошмар! И уж теперь-то никому из нас не отвертеться…

Он медленно опустил фонарь и вдруг ощутил под рукой холодный металл. Автомат! Пальцы сами собой потянулись к предохранителю.

Беляш надел перчатки и уже хотел было нырнуть в проем, как вдруг огненная струя ударила туда, в темноту, срезая ветки, вспарывая тяжелую сочную листву и впиваясь в черное тело, распластанное на земле.

Децим отскочил в сторону и плюхнулся на землю. Он что-то кричал, но Арвид не обращал на него внимания. Трясущийся в его руках автомат изрыгал все новые потоки огня, и Арвиду хотелось только, чтобы быстрее, как можно быстрее оборвалась нить жизни несчастного крылатого существа.

Он выпустил всю обойму. Когда автомат захлебнулся, щелкнув вхолостую затвором, наступила долгая, неестественно глубокая тишина. Беляш, с опаской поглядывая на Арвида, выбирался из травы. Выдерга неподвижно сидел на земле, устремив в черноту проема застывший взгляд.

— Я бы его спрятал, — сказал он вдруг со спокойствием, в котором чувствовалась смертельная усталость, — если бы он, дурак, не кусался…

Жвалень подошел к Арвиду и, укоризненно качая головой, забрал у него автомат.

— Что ж ты, парень? Говорил ведь я тебе — не трогай предохранитель. Лезешь пальцами куда попало, а в результате — случайная очередь. Так ведь можно и в человека нечаянно попасть!

Беляш, наконец, поднялся на ноги и, увидев, что Арвид больше не вооружен, решился подойти поближе.

— То есть как это — нечаянно? — просипел он, выпучив глаза на сержанта. — Какая такая случайная очередь? Всю обойму высадил! Это ведь бунт! Предательский сговор! Я их обоих на цепь, а завтра на рапорт и к экзекутору! Запороть мерзавцев!

Жвалень кивнул.

— Верное решение, децим. Даже жалко, ей-богу, что не удастся его выполнить. Завтра утром оба эти красавца убывают для дальнейшего прохождения службы в боевых частях. Я беру их в свою команду.

Пускай пороху понюхают!

И он положил руку на плечо Арвиду.

* * *

Только что перечел свою первую запись о Черном метеорите. Боюсь, что человек посторонний, попади к нему моя записная книжка, ничего в ней не поймет или примет мои размышления за досужие фантазии. Надо признаться, я и правда дал волю воображению, ведь на самом деле у меня нет никаких достоверных сведений относительно происхождения Метеорита. И, однако, факт остается фактом — в этом камне заключена сила, проявления которой красноречиво свидетельствуют об ее искусственной природе. Как иначе объяснить…

Но по порядку.

Не помню точно, когда я впервые заинтересовался Метеоритом. Сейчас мне иногда кажется, что с первого посещения музея, с первого взгляда на черную продолговатую глыбу я почувствовал в ней что-то необыкновенное. Однако в то время меня, пожалуй, больше волновала университетская курсовая работа и необходимые для ее выполнения документы из музейного архива.

В них-то я и обнаружил описание «камня полезного, из сфер небесных обретающего быть». Это было донесение доверенного лица ревельского коменданта поручика Трофимова, учинявшего в этих краях розыск беглых холопов, назначенных в солдаты. Судя по всему, донесение было отправлено в Ревель, но вернулось обратно с угловой карандашной резолюцией: «Пьян, как всегда. А вот какою отговоришься сказкою, когда потребуют отчета в деньгах?»

Строгая резолюция не застала здесь Трофимова. Он уехал неизвестно куда, не оставив никакого следа в архиве местного музея. Донесение же сохранилось, и из него можно узнать следующее: падение Метеорита в ночь на 27 июня 1753 года наблюдал сам Трофимов и неизвестно для какой надобности путешествующий при нем инок Псковского монастыря отец Сильвестр.

Наутро поручик отправился к месту падения Метеорита «с тремя солдатами, двумя мужиками чухонскими да телегою» и вывез из невьяновских болот черную продолговатую глыбу, называемую им «камнем небесным». В донесении подробно не указано, где и при каких обстоятельствах она была обнаружена. Трофимов упоминает об этом лишь вскользь и сейчас же переходит к описанию событий, последовавших за тем, как «камень небесный» был доставлен в село и «в камору при означенном трактире лежать определен».

А дальше случилось вот что:

«Ввечеру отец Сильвестр, за трапезою преизрядно осердясь и не признамши сей доставленный куншт за камень небесный, но напротив того — поносил его как отверзание сатанинское, а то — дьявольское обольщение христианам на поклонение идольное сему истукану, то и направился смиренный инок с крепкою молитвою во камору, дабы прилежно испытать оный куншт крестным знамением, чему я по богобоязни моей отнюдь не препятствовал.

Однако, вошед в камору, отцом Сильвестром возносимое моление прекратилось, и после того изрядное время назад он не возвращался, на зов мой не откликался и на стук в дверь, мною гораздо после произведенный, не откликался ж. Вошел вслед за тем в камору, я нашел ее пустой и, учинив даже розыск по всему трактиру, отца Сильвестра не сыскал. Камень же небесный в продолжение того на прежнем месте быть обретался».