Пленники лазерного диска
Шрифт:
– И я серьезно. Там такой бетонный забор, а вдоль этого забора мы всегда с Арнольдом гуляем. Я за забором спрятался и жду. На свой дом смотрю: он оттуда хорошо виден. Смотрю и думаю: что за дела такие? Дом вроде мой, а не сунешься – сразу сцапают.
– И не страшно?
– Как сказать. Страшно, конечно, – признался Федор. – Ну, короче, жду я, жду и наконец смотрю: мать моя идет с Арнольдом, а за ней шагах в пяти милиционер долговязый тащится.
– А лицо у твоей мамы какое? Огорченное?
– Ясное
– А милиционер?
Макаров фыркнул:
– Что милиционер? Не станет же он за собакой бегать. Он небось решил, что пес за кошкой погнался. А мама, та поймет, что к чему, я уверен. Она знает, что Арнольд к чужому не пошел бы.
Пока Макаров рассказывал эту историю, любопытный великан заинтересовался Пузиковым, продолжавшим торчать на троне Царя Гороха. Желая познакомиться, метис овчарки и московской сторожевой встал на задние лапы и принялся обнюхивать Борьке штанины.
– Уберите от меня эту тупую псину! – завопил Пузиков. – Я за себя не ручаюсь! Я нервный! Я ее чем-нибудь шарахну!
– Только попробуй! Я из тебя котлету сделаю! – обиделся за свою собаку Федор.
– Шарахну! Я передупре… тьфу ты… предупредил! Не смей меня нюхать, телок!
Но хотя Борька и грозился шарахнуть, он зачем-то перебрался с сиденья трона на его спинку. Арнольда все эти перемещения крайне забавляли, и он сперва весело поскуливал, помахивая хвостом, а затем, развеселившись, ухватил Пузикова зубами за штанину и принялся, играя, стягивать его вниз.
– А-а! – завопил Борька, балансируя на своей шаткой опоре. – А-а-а!
Утратив равновесие, Пузиков опрокинулся собаке на спину и повис на ней в самом нелепом положении.
Катя и Федор расхохотались.
– Ну все! – завопил Пузиков, вскакивая. – Вы вообще о чем думаете? Сейчас уже почти десять! Через четыре часа агнеры установят свой передатчик и тогда: тю-тю! Картина Репина «Приплыли!»
– У Репина нет такой картины, – упрямо заявила эрудированная Туркина.
– А мне по барабану, есть или нету, – вызывающе заявил Борька. – Так что, идем или посидим на балконе?
Федор едва не присвистнул. Сложно было ожидать такого исключительного энтузиазма, и от кого? От Пузикова! Впрочем, возможно, Борька просто брал реванш за то, что сел в лужу с Арнольдом.
Они уже собирались покинуть комнату с декорациями, как вдруг с улицы до них донесся резкий визг тормозов.
Метнувшись к окну, ребята увидели, как, въехав прямо на аллеи сквера, перед театром резко остановились и развернулись сразу четыре машины с синими полосами на бортах.
Из них высыпали милиционеры и люди в штатском и, пригнувшись, кинулись
– Засекли! Откуда они знают, что мы здесь? – воскликнула Катя.
Федор стукнул себя по лбу.
– Осел я! Это все из-за меня! Наверное, они проследили на снегу следы Арнольда! – воскликнул он.
Пузиков убито уселся прямо на пол. Губы у него дрожали.
– Эх вы! Говорил я: надо было раньше отсюда уходить! – крикнул он. – У меня с утра еще было предчувствие, что нас накроют! Елы-палы! Мне даже ночью типа сон снился!
– Спокойно, без паники! Еще есть шанс прорваться!
Федор, продолжавший наблюдать в окно за ситуацией, заметил, что почти все преследователи бросились к центральному входу в театр и скрылись в нем. Объяснялось это тем, что у самого здания снег был расчищен и никаких следов на нем остаться не могло. Следы же Арнольда подводили именно к центральному входу и здесь обрывались, так как дальше они шли по асфальту.
– Скорее! Про САНИВ они еще не знают! – крикнул Макаров и, волоча Арнольда за поводок, кинулся к дверям.
Катя и Пузиков помчались следом. Спустившись по лестнице, ведущей мимо столовой, они сбежали к САНИВу и здесь остановились.
– День так плох, чтоб я сдох! – прошептал, обращаясь как бы сам к себе, Пузиков.
– Тшш! Проверим обстановку!
Прильнув к замочной скважине, Туркина выглянула наружу. Виден был лишь маленький кусочек пространства перед самой дверью. Однако и этого оказалось достаточно, чтобы обнаружить неподалеку от входа белую с синей полосой на боку милицейскую машину.
Водительская дверь была открыта. Шофер-сержант, покуривая, слушал радио и изредка, без особого служебного рвения, поглядывал на театр.
– Здесь мы не прорвемся! Он нас засечет и на машине легко догонит! – убито сообщила Катя, отрываясь от замочной скважины.
Сверху, с этажа, где располагались столовая и актерские гримерки, уже доносились звуки поочередно распахиваемых дверей. Их преследователи прочесывали комнаты. Еще немного, и они наверняка сбегут сюда, к САНИВу.
– Как-нибудь прорвемся! Только без паники! – не в первый раз уже повторил Федор, ощущая внутри себя эту самую противную панику.
Казалось, они обречены. Выхода не было. Кольцо сомкнулось.
Сам не зная, зачем, возможно, в поисках перочинного ножа, Макаров сунул руку в карман куртки и внезапно нашарил в кармане холодное стекло.
«Бутылка? Откуда у меня бутылка?» – подумал он, вытаскивая пузырек с химическим реактивом.
Двери на втором этаже распахивались все ближе, а это означало, что скоро милиция спустится и сюда.
– Что там у тебя в стекляшке? – заинтересовался Пузиков, беспокойно прислушивающийся к приближающемуся топоту.
– Дым! Дымовая завеса из кабинета химии! – объяснил Федор.