Пленники старой Москвы
Шрифт:
– Да.
– Тебя что-то не устраивает?
– Да.
– Что? – Герман в упор смотрел на нее.
– То, что прекратили расследование.
– Тебе что за дело?
Катерина повторила фразу, которую недавно сказала Картавину.
– Мне жить в этой квартире.
– А кто тебя заставляет?
– То есть?..
– Кто тебя заставляет жить в этой квартире? Я предложил: давай ее продадим.
Катерина подумала о том, как легко и сразу ее понял Картавин и как не хочет понять собственный муж. Она упрямо заметила:
– Архитектор
– Заплатим, и вся недолга.
– Придется покупать другую квартиру. Эту купят нескоро.
– Во-первых, продажа квартиры – это вопрос цены. Ее всегда можно скинуть, – возразил Герман. – Во-вторых, я могу одолжить денег у Балашова.
– Это удобно? – Катерина задала глупый вопрос, на ум больше ничего не пришло.
– Тебе не все равно? – оборвал ее Герман.
– Знаешь, как говорят? – Она натянуто улыбнулась. – Слишком много движений. Сначала продай. Потом снова купи.
– Я все понял. Ты упрямишься. Ты никогда не признавала своих ошибок. – Он зашел в спальню и скоро вернулся с бумагами. Бросил их на стол. – Вот договор.
Катерина бегло просмотрела документ.
– Карасев Семен Эдуардович… Ты с ним знаком? Видел его?
– Нет. Все сделали юристы. Я только оформил доверенность.
Она вернула договор Герману.
– Все.
Трубников нарочито небрежно забрал его.
– Тебе, как я вижу, нечего делать.
– Я слежу за ремонтом в нашей квартире.
– Вижу… – Он унес документы в спальню. Было слышно, как клацнули застежки портфеля. И уже оттуда Герман сказал ровным, чужим голосом:
– Если нечем заняться, лучше на работу устройся. По крайней мере, тогда будешь знать цену деньгам.
Глава 14
Deos manes placari victimis humanis [5]
Люсьена Сапега вцепилась в Трубникову намертво. Утром Катерина вновь услышала ее голос по телефону.
– Составь мне компанию.
5
Души умерших умилостивляются человеческими жертвами (лат.).
Видеть ее каждый день было бы слишком. Тем не менее Катерина спросила:
– Что делать?
– Пройдемся по магазинам.
– Прости, не могу. Еду на квартиру. У меня встреча с прорабом, а потом…
Люсьена властно перебила ее:
– На квартиру поедешь завтра. Сегодня ты моя.
Смолчав, Катерина выдала убийственный внутренний монолог.
– Ну, так что? – осведомилась Люсьена. Ее спасало лишь то, что Балашов был начальником Германа.
Катерина взяла себя в руки.
– Во сколько заедешь?
– Ни во сколько. Трубникову давно пора купить машину и нанять для тебя водителя. Встретимся в одиннадцать в Третьяковском проезде.
Катерина
Дождавшись, пока водитель припаркуется под прямым углом к зданию и Сапега вылезет из машины, Катерина спросила:
– Куда идем?
Люсьена с мрачным видом открыла дверь ближайшего бутика.
Примерка одежды длилась более трех часов. Люсьене приносили и уносили одежду. Когда Сапега выходила из примерочной в зал, Катерина втягивала щеки, чтобы не рассмеяться. Ей удавалось находить умные, а главное, не обидные для Люсьены слова, чтобы объяснить, почему женщине с пролетарской внешностью нельзя носить серый цвет. Каждый примеренный наряд словно нарочно подчеркивал несовершенство фигуры Сапеги. Последнее, красное, платье добило всех, включая персонал бутика. Пресловутое седло на корове смотрелось бы лучше.
Вспотевшая Люсьена выглядела нелепо и жалко. Умаявшись, она рухнула в кресло и потребовала зеленого чая. Потом, взглянув на Катерину, сказала:
– Давай лучше ты. А я посмотрю.
Катерина согласилась, но к примерке приступила не раньше чем выпила чаю. Просто из куража, чтобы позлить Сапегу. И лучше бы она не примеряла эту одежду. В ее случае работала другая поговорка: «Подлецу все к лицу». Вконец расстроенная Сапега обругала всех, кто имел несчастье их обслуживать, сбросила на пол несколько платьев, но Катерина вовремя вывела ее, помешав затоптать одежду ногами.
В машине Катерина завела умиротворяющий разговор о беспонтовой одежде, бездарных стилистах и женщинах с хорошим вкусом, которым не найти ни одной стоящей вещи.
Люсьена успокоилась тем, что вновь сорвалась на водителя из-за неправильного, на ее взгляд, скоростного режима. Он только вздыхал и пригибал голову, когда она била его сухим веснушчатым кулачком. Катерина больше не вмешивалась, раз и навсегда для себя решив, что если человек не увольняется, значит, его все устраивает.
В ресторане, куда они заехали пообедать, Люсьена по своему обыкновению закатила скандал и отказалась платить. Администратор вызвал полицию. Она позвонила мужу. Балашову удалось дистанционно урегулировать этот конфликт, и Катерину с Люсьеной отпустили по-добру по-здорову.
В надежде на то, что на сегодня ее мучения кончились, Катерина собралась попрощаться, однако не тут-то было.
– Ты поедешь со мной в Жуковку, – сказала Сапега.
– Зачем?
– Ко мне придут медиум и еще несколько человек. Будет спиритический сеанс. Увидишь, тебе понравится.
– Значит, скучно не будет, – Катерина все еще надеялась улизнуть. – Без меня будет весело. Нет, серьезно, меня ждет архитектор…
– Утром ты сказала – прораб. – Люсьена прищурилась.
– Они оба меня ждут.