Пленники судьбы
Шрифт:
— Так как насчет одной карточной партии? — не унимался Нэнни.
— Пожалуй, сыграем позже. А сейчас я хотел бы пройтись по тропе воспоминаний.
— Ну что ж, позже так позже, — сказал Нэнни, нагнувшись, чтобы потрепать Порчи по спине.
Фитц стоял на посыпанной гравием дорожке, размышляя, что делать дальше. Он был не в силах выкинуть Альбу из головы. Фитц прекрасно знал путь к ее дому, а также помнил старую башню и оливу, под которой была похоронена Валентина. Некоторым воспоминаниям никогда не суждено померкнуть.
Альба была в подавленном состоянии. Она почти ненавидела жену Фитца, которая не позволила им побыть наедине. Вполне закономерно, что Фитц связался именно с такой женщиной. Должно быть, он женился на ней по глупости. Розмари было трудно любить — она была слишком темпераментной и властной. Этой женщине нравилось всеми управлять. Слишком хорошо зная Фитца, Альба догадывалась, что его могло вполне устраивать такое положение вещей. Возможно, он даже был по-своему счастлив, однако она бы голову дала на отсечение: его счастье оказалось неполным.
Придя домой, Альба присела поболтать с Беатой. Та поведала ей, что Роза и Юджин, а с ними и Люк исчезли в неизвестном направлении, причем они очень торопились. Беата сказала, что слышала, как Роза кричала на кухне, однако не знала, в чем было дело. Альба закатила глаза. Она сразу же подумала о Козиме. Альба ощущала постоянную ноющую боль в сердце при мысли о том, что ее племянница может выкинуть какую-нибудь глупость. Она уже так привыкла к ее ранимости, что всегда была готова к худшему. Однако Беата не имела ни малейшего понятия, куда запропастилась Козима.
— Может, она пошла прогуляться, — предположила Альба, вставая. — Пойду-ка я приму душ. День сегодня выдался очень долгим.
— Ты была в траттории целый день?
— А ты знаешь, кто туда заявился? Фитц. Ты помнишь его?
— Ну конечно, помню. Какая приятная неожиданность. А что он здесь делает?
— Он остановился в замке.
— А ты туда пойдешь?
— Конечно, нет. Меня туда и на аркане не затащишь!
— Он женат?
— Да, на настоящей террористке. — Хорошо, что можно было поделиться своими чувствами с Беатой. — Эта глупая особа так и не оставила нас наедине. Я очень хотела поговорить с Фитцем с глазу на глаз. Ума не приложу, почему его жена так его ревнует, ведь прошло уже тридцать лет.
— Потому что ты все еще очень красивая женщина, Альба.
— Далеко уже не такая красивая…
— Неправда. Годы милосердны к тебе, поскольку ты прожила счастливую жизнь.
— Я же не собираюсь уводить Фитца! Его жена могла бы проявить хоть немного великодушия, предложив нам остаться наедине. Так нет же. Это с трудом можно было вынести. Она должна была околачиваться тут же и слушать. Хотя, мне кажется, она вряд ли поняла, о чем мы говорили.
— Бедняга Фитц. Его всегда влекло к властным женщинам.
— Однако его любви ко мне оказалось недостаточно, чтобы последовать за мной в Италию. И в этом он виноват сам. Никто не заставлял его жениться на Розмари.
— Но у тебя есть Панфило. И ты имеешь то, что
Альба пошла наверх, чтобы принять душ. Воспоминания нахлынули на нее, словно бурный поток. Она стала что-то тихонько напевать, прокручивая в памяти картины, которые не приходили ей на ум уже столько лет, и получая от этого огромное удовольствие. Она вспомнила плавучий домик в Челси и свои любимые голубые замшевые сабо от торговой марки «Биба». В памяти всплыли воспоминания о козе, которую она когда-то привязала к лодке своей подруги Вив. Какое же возмущенное было у Вив лицо, когда она обнаружила, что глупое животное нагло поедает траву и цветы, так любовно высаженные и взлелеянные ее собственными руками. Интересно, где Вив сейчас и продолжает ли кто-нибудь утруждать себя чтением ее книг? В то время Альба была совершенно другим человеком.
Приняв душ, Альба, перед тем, как одеться, втерла в кожу масло розового дерева. В ванной стало жарко. Через открытое нараспашку окно доносилось стрекотанье сверчков. Застегнув пуговицы на платье, Альба пошла посмотреть на сад и море, раскинувшееся внизу. А потом вдруг услышала низкий мужской голос. Его ни с чем невозможно было спутать. Человек говорил на ломаном итальянском языке с Беатой, которая терпеливо слушала его. Это был Фитц.
Альба сбежала по лестнице, однако, взяв себя в руки, задержалась на какое-то время на кухне, чтобы не спеша выйти на террасу.
— А, это ты, Фитц! — воскликнула она, делая вид, что удивлена.
— Да я вот… — Он собирался было выдумать историю о том, что случайно проходил мимо, однако прекрасно понимал, что Альба все равно бы не поверила. — Я очень хотел увидеть тебя, — просто сказал он.
— А где же твоя жена?
— Пошла по магазинам.
— Ты хотел бы прогуляться? Мы могли бы пойти к старой сторожевой башне.
— С удовольствием.
— Беата, ты не могла бы побыть здесь до тех пор, пока не придет Роза?
— Я пробуду здесь столько, сколько тебе нужно, моя милая. А ты иди. Желаю приятно провести время. — Беата понимающе улыбнулась, ведь она была не настолько стара, чтобы позабыть, как это здорово — находиться в компании привлекательного мужчины.
Фитц, засунув руки в карманы, пожелал ей доброй ночи, а затем последовал за Альбой, чтобы, миновав оливковую рощу, направиться к утесам. Солнце садилось, окрашивая небо в темно-красный и золотой цвета прямо над горизонтом.
— Это место совсем не изменилось, правда? — сказал он, взглянув на свою спутницу. — Как и ты, Альба.
— Мы изменились только внешне. Когда я с тобой, мне снова двадцать пять.
— Мне следовало бы приехать к тебе.
— Ты поступил так, как посчитал правильным.
— Нет, это оказалось неправильно. Ты для меня самое главное. У меня такое ощущение, что последних тридцати лет как не бывало. Даже не знаю, почему мне не хватило тогда мужества.
— И как скоро после моего отъезда ты познакомился с Розмари?
— Спустя несколько недель.
— Так быстро? Неужели тебе не было хоть немного грустно?