Пленники замкнутой бесконечности

Царицын Владимир

— Люди-то есть. Но кто? — сетовал староста. — Восемь мужиков, десяток подростков от четырнадцати до шестнадцати лет, два старика, которых Боги не успели спровадить в долину, да женщины… Есть, конечно, и среди баб такие, что любому мужику фору дадут, но не могу я их просить за оружие браться. Не бабское это дело — воевать…

— Я же сказал: извини, не подумал.

— Только вчера в посёлок ремесленников шесть семей ушло, — горестно вздохнул Унк. — Среди них крепкие ребята были. Антас, кукла бывшая, не успели его Боги прикончить. И ученик Антаса, Брега, считай член семьи. Я Брегу упрашивал остаться,

да Антас упёрся. Хочу, мол, из него хорошего оружейника сделать. Я ему: «Зачем нам теперь оружие? С кем биться собрался?» А он мне: «Авось найдётся с кем»… Как в воду глядел… Нет, я не осуждаю тех, кто ушёл. Все они отцы, им своих детей кормить нужно.

— Я так думаю… — начал Айгур, но закончить фразу ему не удалось — сверху, со свистом рассекая воздух, полетело и воткнулось в землю между ним и Унком длинное копье. Мужчины вскинули щиты, которые беспечно опустили во время разговора, и, прикрывая головы, отбежали подальше от ворот. Копьё Унк всё же из земли вытащил, прихватил с собой.

— Оружием разбрасываются, уроды, — сказал он. — Чего-чего, а воевать им есть чем.

Айгур кивнул и мысленно, в который раз, укорил себя за беспечность, которую он позволил себе после Дня Перемен…

Тогда всё казалось простым и понятным. Боги низвергнуты, их власть над людьми закончилась. Каждый получил то, чего заслуживал. Небо было безоблачным и чистым, такими же были мысли Айгура. Весеннее солнце горело ярко, такой же огонь он видел в глазах многих своих соплеменников.

Конечно, не сразу и не все люди с радостью приняли известие о том, что им придётся жить без Богов. Многих пришлось убеждать, что жить без Богов совсем не страшно. Айгур устал повторять одни и те же слова, отвечая на многочисленные вопросы односельчан.

— Как мы жить-то теперь будем? Боязно…

— Да как жили, так и будете, — спокойно отвечал Айгур на крики, раздающиеся в толпе. — Будете, как прежде, сеять и жать пшеницу. Мельник будет молоть муку, а вы будете печь из неё лепешки. Скотники будут разводить скот, охотники добывать дичь, а рыбаки ловить рыбу. Вы будете обмениваться своей продукцией, как это делали раньше, и при этом не надо будет отдавать часть её на божью долю. Вы станете ещё богаче, люди!

— Ты говоришь: сеять, — выступил вперёд кто-то из крестьян. — А если неурожай?

— А если мор упадёт на скотину? — подал голос человек, по-видимому, скотник.

— Ага! Правильно Чур с Тоном говорят! — поддержали этих двоих остальные, загалдели наперебой: — Боги добро творили, нашу жизнь облегчали. Всё делали! Чтобы рыба в Йяке была, чтобы в лесах всякая живность водилась. Коли дождик нужен был, так он шёл. Коли тепло надобно было, так и было оно! Пшеница да ячмень росли — любо-дорого. А теперь что же?..

— Как росла пшеница, так и будет впредь расти, — начинал терять терпение Айгур. — При условии, конечно, что вы её посеете. Не митинговать надо сейчас, а привычным делом заниматься. Время пришло! Вот соберём урожай, тогда и намитингуемся вволю… А что касается участия Богов в нашей счастливой жизни, так не было его никогда. Боги в Раю жили и на нас, людей, свысока поглядывали. Да и не смотрели они на нас даже. Зрелище не самое приятное — урод на уроде. А погода… Климатические условия в нашей долине благоприятные, — вспомнил

Айгур объяснения старого Гудзора. Не Боги дождь вызывали, не Боги столько тёплых дней давали, сколько для выращивания фруктов, овощей и злаков требуется. Это всё природа нам давала. И давать впредь будет.

— А рожать-то мы как станем? — выкрикнула симпатичная смуглянка с намечающимся животиком. — Кто у нас роды принимать будет. Сами мы про это ничего не знаем.

— Найдутся среди вас женщины, которые младенцев принимать будут, — широко улыбнулся Айгур. — Не такое уж это хитрое дело. Я же помог одной из вас родить сына. А я кузнец, а не акушер.

— Так может, ты у нас в деревне акушером и станешь? — захихикали девицы и молодые женщины.

— Я?! — растерялся Айгур.

— Сам говоришь — дело нехитрое. А что?.. Был кузнецом, станешь акушером.

— Я могу попробовать… — раздался в толпе тихий женский голос. Айгур поискал глазами ту, что добровольно вызвалась стать акушеркой, и встретился взглядом с Кайей. Толпа заволновалась — женщины стали потихоньку перемещаться поближе к ней чтобы поговорить о своих секретах.

— Уф-ф-ф, — облегченно выдохнул Айгур, утерев рукавом со лба испарину, выступившую от неожиданного предложения сменить профессию, и подумал: — «Слава богу, вроде решился вопрос».

— А со мной чего теперь? — смущаясь, вышел из толпы староста Кутень Ялли.

— А с вами-то что… — опять растерялся Айгур.

— Ну, то есть… меня наместник Богов, Яан Туки, старостой назначил после того, как прежний наш староста Кир Горри в Йяке утонул. Яан у меня моего согласия не спрашивал, просто назначил и приказал служить Богам верой и правдой. А теперь Богов нет. Кому служить-то?..

— Людям, — нашёлся Альбор. Он стоял рядом с Айгуром и готов был в любую минуту прийти будущему зятю на помощь. Многое испытавший в своей жизни, а потому — мудрый и рассудительный, он умел говорить убедительно. — За работами следить надо, за правильностью обменов продуктами и добычей, за порядком, в конце концов. Делай то, чем и занимался при Богах. От сбора божьей доли разве что освобождаешься, а так…

— Нет, — помотал головой Кутень. — Новые времена настали, новые люди должны деревнями править. А я лучше пахать стану. Всегда меня к земле тянуло…

— Да где взять новых людей-то! — рассердился Айгур. — Все мы здесь — кто был, тот и остался!

— А может, ты теперь старостой станешь?.. А что? Кому, как ни тебе им быть! Ты Чудо Богов потушил, ты Богов в карликов обратил! Ты один знаешь, как нам жить дальше…

— Правильно! — все дружно поддержали Кутеня. — Айгура в старосты!

Айгур бросил растерянный взгляд на Альбора. Тот незаметно подмигнул и тихо сказал:

— А ты чего ждал?.. Сделал один шаг, так будь готов сделать следующий. Иначе, незачем было всё затевать. Ты на битву с Богами пошёл, у людей их согласия не спросив. Но ты победил. А теперь народ, простив тебе твоё своеволие, тебя же старшим над собой поставить желает! Гордись, сынок, доверием людей. А непривычной работы не бойся. Любая работа, если к ней с ответственностью и любовью относиться, легко привычной станет. Да и я тебе помогу, — и, повернувшись, старик обратился к людям: — Кто желает, чтобы Айгур старостой в нашей деревне стал?