Плеть богини
Шрифт:
– Не любишь большие города?
Весельчак тут же делает удивлённую рожу:
– Почему это не люблю? Очень даже люблю и где-то даже уважаю. В больших городах - большие бордели! А ещё большие рынки и много других полезных вещей. Так что города - это хорошо. А большие города - даже очень хорошо. Но когда на всю эту красоту сбегается слишком много людей - это уже не здорово.
– Что занадто, то не здраво.
– Во-во. К тому же что могли мы из этой, прости Эйбрен, псарни уже выгребли, дальше там если чего и можно огрести, так только неприятностей. Да и наши парни от безделья заскучали... Не, вовремя мы оттуда сдёрнули. Хватит попусту
Я криво улыбаюсь в ответ на столь бесхитростно и искренне высказанное желание кого-нибудь пограбить, не особо задумываясь о последствиях:
– Веришь в свою удачу?
Дирк, самодовольно усмехаясь, демонстративно похлопывает рукой по рукояти короткого меча.
– Моя удача всегда со мной, командир. И нас таких удачливых во-о-он сколько...
– тут весельчак кивает себе за спину на мерно ползущую по дороге колонну пропылённой пехоты - не может быть, чтоб всем разом и вдруг не повезло!
Надо сказать, что здесь мой неизменный ординарец, недавно получивший официальный лейтенантский патент, попал, что называется, в яблочко. Не повезло на сей раз другим - тем, у кого запас "удачи" оказался не в пример меньше нашего.
Первым под раздачу попал герцог Видгалльский. Когда наши авангарды подошли к границе его владений, товарищ решил взять техническую паузу - не то для сохранения лица, не то для прояснения обстановки. И вместо того, чтобы бодро капитулировать, начал тянуть время, предлагая различные форматы переговоров, но при этом ни в какую не соглашаясь пропустить войска через свою территорию и поделиться столь необходимыми нам запасами. Бенно такого подхода не оценил, весьма иносказательно назвал занятую герцогом позицию неконструктивной и отдал команду "фас!". После чего "мертвецы" катком прошлись по всему Видгаллу, а абсолютно не готовая к обороне столица, посидев девять денечков в осаде, предпочла сдаться на милость победителей, не доводя дело до штурма.
Эта запоздалая вспышка благоразумия в итоге всё-таки спасла город от резни, но не от разграбления. За четыре дня бравые ребята в серых мундирах перевернули вверх дном всю столицу - от герцогского дворца до последней хибарки. При этом нашей добычей стало не только серебро, но и весьма скудные запасы зерна - всё, что осталось от далеко не рекордного прошлогоднего урожая после государственных спекуляций и армейских реквизиций.
На пятый день, когда мы, обобрав город до нитки, как раз собирались двигаться дальше и мучительно раздумывали, спалить тут всё на прощание или оставить как есть, в столицу заявился сбежавший было нерадивый правитель, чтобы попытаться спасти то, что ещё можно спасти. На сей раз вопросы дипломатического протокола герцога почему-то не волновали и очередной тур переговоров прошёл не в пример продуктивнее предыдущего. Столицу в итоге так и не сожгли, зато Видгалл оказался нам должен практически весь предполагаемый товарный излишек урожая зерновых текущего года, а значительная часть заблаговременно вывезенной из столицы государственной казны пополнила армейскую казну "мертвецов".
Урок пошёл впрок. Мой старый знакомец Брейдиг Стигийский, чьи владения вполне могли стать следующей промежуточной остановкой на нашем пути в Танарис, не стал по примеру соседа становиться в позу оскорблённой невинности, а дисциплинированно встретил передовые разъезды "чёрных рейтаров" прямо на границе герцогства и передал, что вполне готов к конструктивному диалогу. Бенно, правда, после предыдущих приключений был изрядно не в духе, потому диалога как такового не получилось. В результате герцогу Стигии при встрече просто вручили готовый
Единственным светлым моментом для Брейдига во всей этой ситуации являлось разве что отсутствие с нашей стороны каких-либо территориальных претензий и покушений на суверенитет его владений. В остальном же Бенно себя ограничивать даже не пытался. Десять тысяч имперских дукатов контрибуции, двадцать тысяч квинталов* ржи и столько же овса, которые Стигия должна была поставить нам до конца года. Три тысячи голов крупного рогатого скота и пять тысяч овец для прокорма армии. Пятьсот стандартных повозок военного образца и две тысячи обозных лошадей. Вспомогательный отряд из четырёх полностью укомплектованных шеволежерских эскадронов, который поступал под командование ле Кройфа на всё время ведения боевых действий, но при этом содержался за счёт Брейдига... И это ещё далеко не полный перечень условий, которые стигийцам следовало принять, если они, конечно, не собирались повторить незавидную судьбу видгалльцев.
Брейдиг Третий, хорошо помнивший наш рейд двухгодичной давности, стоивший ему где-то четверти налогооблагаемой базы герцогства, ошибки своих незадачливых соседей повторять не желал. Причём категорически. Оттого, собравшись с духом и засунув гордость с самолюбием поглубже, предложенные условия принял, чем, надо сказать, заметно улучшил настроение Бенно, а заодно и вернул мне утраченную было веру в человечество.
Впрочем, если старина Брейдиг думал, что после этого все беды остались позади, то его ожидал жестокий облом.
Как только требования ле Кройфа оказались удовлетворены, в игру вступила Валиан, после чего брутальный грабёж сменился изощрённым вымогательством. Супруга, мило улыбаясь и без умолку щебеча какую-то великосветскую ерунду, разложила перед слегка пришибленным после предыдущего тура "переговоров" герцогом целую пачку заранее заготовленных проектов договоров между Танарисом и Стигией - торговый, союзный, таможенный, военный, еще какой-то... Причем во всех документах Танарис именовался королевством, а вопрос о личности подписанта с нашей стороны дипломатично обходился, то есть Брейдигу предлагалось заранее признать запланированные государственные преобразования и без всяких дополнительных условий согласиться с предстоящей сменой правящей династии в соседней державе. Это помимо того, что предложенный пакет соглашений фактически превращал его герцогство не то в вассальное государство, не то вообще в протекторат.
Сперва от таких нескромных предложений у герцога, что называется, глаза на лоб полезли. Хотя следует отдать должное, Брейдиг довольно быстро оправился, причём настолько, что даже предпринял попытку поторговаться. Но тут уж не сплоховала Валли. В ответ на любое контрпредложение стигийца супруга мгновенно "включала блондинку" и плавно переводила разговор на свою беременность, грядущее пополнение семейства, выбор имени для малыша, освящение ребёнка в храме, список приглашённых на это мероприятие и тому подобные бытовые мелочи.
По ходу дела Брейдигу не менее шести раз разными способами напомнили, что он был посажённым отцом на нашей свадьбе и, соответственно, косвенно причастен к предстоящему семейному торжеству. Причём в Валькиной интерпретации это звучало так, как будто бедняга герцог чуть ли не алименты ей платить должен. Суверенный горемыка морщился, страдальчески закатывал глаза, но не сдавался, упорно продолжая бесплодные попытки вежливо отказаться от навязываемой "высокой чести". Мне в какой-то момент даже стало немного жалко его светлость, хотя наблюдать всю эту трагикомедию со стороны было довольно забавно.