Плеть и веревка
Шрифт:
– Ты не хочешь этого делать, - сокрушенно сказала она.
– Не хочу?
– Не хочешь насиловать меня и унижать. Ты ведь не хочешь этого…
– Откуда тебе знать, чего я хочу? – ухмыльнулся Малфой.
– Потому что я вижу это. Твой взгляд, он говорит за тебя. Это мерзко, низко, подло, Драко, подумай, что ты…
Малфой медленно подошел к ней и склонился над головой. Он пригладил каштановые волосы, и Гермиона с отвращением дернулась.
– Это то, чего я хочу, - прошептал ей на ухо Драко.
– И поверь, я проделаю с тобой много разных омерзительных тебе вещей, и ты будешь умолять
– Гори в аду.
Гермиона сделала неожиданный выпад, но Драко схватил её за горло и, надавив большим пальцем на подбородок, заставил её поднять к нему голову.
– Я ненавижу тебя, - прошипела Гермиона.
Малфой сузил глаза и злобно оскалился.
– Я ещё не закончил.
– Я не сделала тебе ничего плохого, - со слезами в голосе сказала Грейнджер. – За что ты со мной так?
– На колени.
– Драко…
– На колени, - железным голосом повторил он.
Сопротивляться было бессмысленно, учитывая жгучую боль в руке. Гермиона послушно опустилась на колени, когда Драко отпустил её горло. Он сел на кровать, провел руками по простыням и с интересом посмотрел на Гермиону, сидящую почти на одном уровне с ним. Малфой покачал головой и хищно облизнул губы.
– Дай мне свою палочку, - сказал он.
Гермиона помотала головой.
– Я её не сломаю, - чуть спокойнее сказал Драко. – Просто дай её мне сейчас.
Гермиона вытащила из внутреннего кармана мантии волшебную палочку и протянула её Малфою. Он оценивающе посмотрел на палочку, потом взмахнул ею, и руки Гермионы завелись за спину, их обвила тугая веревка. Грейнджер попыталась выдернуть руки, но ничего не получилось.
– Зачем это? – закричала она.
– Потому что я так хочу. Ты ещё не заметила? Здесь происходит только то, чего захочу я.
– Малфой, пожалуйста, не надо. Не унижай меня так. Не надо…
– Больше никаких просьб, - рыкнул Драко.
Гермиона едко улыбнулась сквозь слезы.
– Почему не приказал замолчать?
Малфой широко распахнул глаза.
– Ты о чем?
– В тот раз ты приказал мне замолчать. А сейчас просто говоришь: «Никаких просьб».
– Мне не нужно, чтобы ты молчала. Я просто хочу, чтобы ты не просила меня о снисхождении.
– Это не снисхождение, а человечность. Нормальные люди способны на понимание, сострадание, уважение. Они знают, что такое совесть и честь, но не ты. Ты маленький никчемный за…
Она не замолчала. Просто не смогла договорить из-за нового приступа боли. Уже не в руке, но по всему телу. Как разряд электрического тока. Малфой рассмеялся.
– Как это чудесно, - пропел он.
– Ч-чуде..сн-но? – выдавила Гермиона.
– Да, я помню, точно помню, что отдал тебе такой приказ.
– Н-не оскорблять т-тебя… или… Б-блейза? Т-ты об… этом?
– Да, Грейнджер. Ты самая тупая из всех гениев, которых я встречал. И – посмотрите-ка – я одурачил этого гения, и теперь этот гений будет отсасывать мне, когда я попрошу.
Гермиона тяжело дышала и смотрела на него из-под бровей.
– Никогда, Малфой, слышишь? Никогда.
Драко подался
– Проверим? – усмехнулся он.
– Не хочу проверять. Ты помнишь? Я не сдамся и найду ответ. Я уничтожу тебя, Малфой, когда разберусь с этим и смогу тебя одолеть…
– Да-да, - лениво отозвался он, отстраняясь, - а пока – садись на кровать.
Гермиона поднялась с колен – кое-как, руки-то были связаны – села напротив Драко. Он пододвинулся поближе, в упор глядя в карие глаза с распухшей красной кожей век вокруг.
– Чего тебе хотелось бы, Грейнджер? – шепотом спросил Малфой.
– Чтобы ты отпустил меня.
– А кроме?
– Чтобы ты сдох.
Малфой театрально вздохнул.
– Значит, будет только так, как я захочу.
– Что это значит?
– Сейчас узнаешь.
Драко притянул Гермиону к себе за талию и впился в её губы. Гермиона плотно сжала губы и изо всех сил вырывалась. Малфой потянул за узел веревки вниз, и Гермиона выгнулась в спине, с вымученным ахом откидывая голову назад. Драко мгновенно приник к её губам, истерзанным, уже открытому рту, и проник внутрь языком. Он мог приказать ей подчиниться, мог заставить выполнять всё, что взбредет в его больную голову. Мог, но не хотел. Ему нравилось это сопротивление, нравились стоны и слезы сквозь болезненные поцелуи. И – самое щекотливое – для него это было впервые. Всё это. Малфой никогда прежде не проделывал такого. Ни с кем. А узнать и попробовать хотелось до жути. И Грейнджер… была лучшим вариантом. Поэтому Драко вообще согласился на эту аферу. Поэтому сейчас держал Грейнджер сзади за узел веревки и заставлял отвечать на поцелуй, доставляя ей ещё большую боль.
Он положил одну руку ей на грудь и больно сжал. Гермиона заерзала от боли, и Малфой снова дернул её за тугие веревки, заставляя выгибаться – снова и снова. И это. Желание. Драко почувствовал, что с ненавистью, болью и отвращением, но она начинала отвечать на поцелуй. Сначала робко коснулась его языка своим. Потом её губы сомкнулись на его нижней губе, чуть оттянув её и задержавшись на секунду. Потом она склонила голову, чтобы не биться подбородком о его нижнюю челюсть.
«Наивная», - пронеслось в голове.
Что, она думала, если будет отвечать на поцелуй, то он остановится?
Драко, сдавив её плечо, отстранился.
– Нет, милая, это только начало.
Взгляд Гермионы из умоляющего превратился в испепеляющий. Она демонстративно сплюнула на пол и отодвинулась от Малфоя.
– Куда-то собралась? – с ухмылкой спросил он.
– Выпусти меня!
– Как ты мне на…
Драко резко замолчал. Даже Гермиона прекратила попытки вырвать руки из веревок.
– Я тебе что? – торжествующе спросила она.
– Ничего, - прорычал Малфой.
– Нет, ты хотел что-то сказать.
– Ничего, Грейнджер, и хватит об этом.
Драко передернуло. Он на секунду испугался того, что мог бы сказать. Ведь Непреложный Обет действовал до того момента, пока он не признает, что Грейнджер ему надоела. И сама Грейнджер это прекрасно поняла. Твою мать.
– Хватит? А я думаю, что ни черта не хватит, Малфой! Ты будешь слушать меня, а даже если не будешь – ты знаешь, что я права, что…
– Замолчи, - рявкнул он.