Плевое дельце

Платунова Анна Сергеевна

– Я есть хочу!
– раздался тоненький голос.

«Что это?» - была первая мысль, а секундой позже его накрыло горькое осознание: отдых отменяется, похоже, его ожидает свой «час тьмы».

Пока Арт разгребал свои запасы, Вюора вертелась рядышком. Вся еда Арта состояла в основном из консервов, питательных и сытных. Он поставил перед девчонкой несколько на выбор: «Свинина с бобами», «Говядина с перловой крупой», «Сосиски в рассоле» и «Запеченную фасоль». Вюора придирчиво рассмотрела предложенный ассортимент и сморщила нос.

– А «Мистера

Гавки» у тебя нет? Или молочных ломтиков? Или кашки, уж ладно.

– Нет! Почему папочка не собрал тебе в дорогу пожрать?
– Арт был раздражен.

Вюора сжалась в комочек, посмотрела исподлобья:

– Мы убегали, торопились... Помнишь?

Арт испытал странное движение в душе: неужели укол стыда?

– Есть сухое молоко, - он протиснулся бочком в маленькую кладовую, слишком узкую для его плеч. На пол полетели банки и брикеты, но Арт выудил все же из самой глубины маленькую помятую упаковку, а потом, присмотревшись, добыл еще пакетик с крупой: - И овсянка. Будет каша.

– Ура!
– закричала Вюора.

Каша, приготовленная в мультиварке, удалась на славу.

– Вкусно, - оценила девочка кулинарный шедевр.

– Жуй!
– сказал Арт и ощутил незнакомое движение в челюстях. Потрогал щеку. Вздрогнул. Он понял, что улыбается. Тут же усилием воли согнал с лица неподобающее ему выражение. Но Вюора, вот беда, успела заметить и широко, открыто улыбалась в ответ.

Арт положил и себе каши, благо наварил он ее как на роту голодных девчонок. Молча отправился в крошечную кают-компанию, где стоял промятый диван с потертой обивкой и журнальный столик, приклеенный к полу суперклеем на случай турбулентности. Чаще всего столик служил подставкой для ног, когда Арт сидел на диване и смотрел на гало-панели очередной фильм. А сейчас столик заменит им обеденный, другого у Арта все равно не было.

Он водрузил на него обе тарелки, сел на диван, занимая почти весь его объем. Вюора, благо была маленькой худышкой, расположилась рядом.

– Буду смотреть страшный фильм, - предупредил Арт.
– Поешь -- и в каюту.

– Не-е-е, - сказала Вюора, - я тоже буду смотреть.

– В каюту.

– Не!

Ее сомкнутые губы были полны решительности. Арт представил себе картину: он волочет Вюору за руку в каюту, она же, цепляясь за все углы и предметы, отчаянно борется. Итог - синяки, ссадины, неустойка. Не факт, что и рука останется на месте.

Поэтому он не стал тратить попусту нервы. В конце концов, папаня должен был понимать, с кем отправляет ребенка. Поэтому Арт просто вставил мемо-кристалл в панель и приготовился смотреть фильм. Впервые в жизни он собирался начать просмотр в компании с кашей и маленькой вредной пассажиркой.

Вюора держалась молодцом. Даже когда скользкие 3D щупальца потянулись с экрана к ней навстречу, она лишь вжалась в спинку дивана, мужественно выставив перед собой ложку. Арт вздохнул и положил свою огромную пятерню ей на глаза, получилось так, что маленькое личико целиком утонуло в его лапе, наружу торчал лишь крошечный нос.

Для надежности Вюора прижала свои маленькие ладошки к его руке, чтобы защитная броня, спрятавшая ее от мерзких монстров, никуда не исчезла.

Фильм закончился. Арт включил в записи центральный новостной канал, единственный транслируемый во всех звездных системах. Сейчас, на гиперскорости, сигнал поймать было невозможно, но Арт давно приспособился: записывал, пока был на очередной планете, а в полете коротал время, и заодно был в курсе того, что происходит в мире.

Вюора заскучала, пошла в каюту. Но Арт рано радовался. Вернулась она довольно скоро, неся в одной руке куколку с розовыми волосами, в другой кукольную расческу и пакетик с заколочками-резиночками.

Арт мельком взглянул на девичьи сокровища, радуясь, что хотя бы здесь его участия не потребуется. Отвернулся к экрану, увлекшись репортажем с гонок на карах, и вдруг почувствовал, как с его волос медленно соскользнула резинка.

– А?
– встрепенулся он.

– Сиди, сиди! Я тебе мешать не буду! Я тебя только причешу! А то ты какой-то лохматый!

Арт поерзал беспокойно, но выхода, похоже, все равно не было. По крайней мере, несколько минут тишины ему обеспечено, ради такого, пожалуй, можно и потерпеть.

– Расчешу котенка, расчешу я шерстку, - напевала Вюора себе под нос, проводя кукольной расческой по его волосам. Было щекотно. Он чувствовал на своей шее теплое дыхание и внезапно вспомнил день, когда сам был еще очень мал. Вспомнил, как нашел на прогулке щенка, как гладил его, и тот доверчиво уткнулся носом в его руку. Его дыхание было таким же теплым... Он хотел отнести щенка домой и был уверен - родители разрешат оставить. Но именно в тот день началась трехдневная война с рариорантами, и маленькая планета, на которой он жил, первая оказалась под ударом. И совсем скоро не стало ни дома, ни родителей...

– Вот, полюбуйся!
– сказала Вюора, выдернув его из воспоминаний. Она протягивала ему крошечное зеркало. Арт сначала смог рассмотреть в нем один только свой нахмуренный глаз, но отнеся руку с зеркалом подальше, увидел и шедевр парикмахерского искусства. Волосы были аккуратно заплетены в две французские косы, которые лежали по плечам и были увенчаны с одной стороны резинкой-утенком, с другой -- резинкой-розочкой. Французские косы выгодно оттеняли его квадратный подбородок.

– Красиво, да? Красиво?
– Вюора явно напрашивалась на похвалу.

– Очень!
– сказал Арт, и почти не покривил душой, отметив про себя, что надо не забыть расплести эту красоту перед высадкой на Каррелию.

Вюора расплылась в улыбке, а потом без перехода сладко зевнула. Тут Арт сообразил, что уже очень поздно, засиделись они.

– Спать!
– сказал он.

На этот раз Вюора спорить не стала, потерла усталые глаза и сказала:

– Ага. Где душ?

– Душ?

Душ на катере был, если, конечно, это проржавевшее корыто с целлофановой занавеской можно было так назвать.