Плевое дело
Шрифт:
— Конев тоже хотел сорвать куш, меньший, чем ты, но тоже куш, — напомнила я.
— Конев — дурак. Он как раз и подсказал способ добиться поставленной нами цели. Ты не задумывалась, где денежки, которые он себе и прикарманил?
— Они у тебя?
— Конечно. Он кинул украинцев на деньги и отвез их себе домой. Как только Карат сообщил мне о случившемся, я поехал к Коневу… Тот уже был под глубоким кайфом. Мне даже не пришлось ничего делать с ним. Я забрал сумку с деньгами и просто уехал. А когда этот дурак очухался
— Не успел бы. Я приехала раньше.
— Возможно. — Он помолчал и спросил: — Какие же ошибки еще были с моей стороны?
— Записная книжка, — ответила я. — Помнишь, как я приехала к тебе вчера, а ты в это время звонил по телефону? Потом ты ушел за Олегом Владимировичем, а я осталась у тебя в кабинете. Я тоже села звонить. И тоже, как и ты, Крымову. Я отодвинула в сторону твою записную книжку и открыла свою. Мозг автоматически зафиксировал телефон и в той, и в другой. К сожалению, я смогла воспроизвести в памяти это лишь позже. Потом ты здорово лопухнулся, Максим, с телефоном-автоматом. Карат звонил Задунаеву с дачи своего дружка Завара, а там нет никаких автоматов. Ты же сказал, что похитители звонят именно с телефона-автомата, и поэтому невозможно засечь их место нахождения.
Баранский рассмеялся.
— Но и ты лопухнулась, сыщик. Я, признаться, испугался, когда ты взяла трубку параллельного телефона. Как же ты не догадалась, что никто и не пытается засекать звонивших. Ты ведь должна знать подобные вещи.
Да, он был прав. Это была моя оплошность. Но, в конце концов, меня тоже можно понять. Я ведь не робот и окончательно издергалась за эти дни.
— Ладно, я свои ошибки не отрицаю, — согласилась я.
— Больше я не совершал оплошностей? — с издевкой спросил Баранский.
— Ты — нет. Но последней каплей, которая, собственно говоря, и открыла мне глаза, было то, что Крымов узнал твою машину.
— Да, Крымов, — протянул он. — Этого я не мог учесть. Какого черта он вообще приехал сюда?
— Я позвала его, — огорошила я Максима.
— Ты?
— Я.
— Но почему?
— А ты разве не знал, что мы с Борисом Евгеньевичем большие друзья?
Он изумленно вытаращился на меня. Пускай помучается. Не стану же я раскрывать ему всю подноготную моего знакомства с Крымовым.
— Нет, не знал, — глухо ответил он.
— Вот видишь.
— Послушай, Таня, — переключился он на другую тему… — Кейс с деньгами ведь у тебя, так?
— Ну да.
— Бери половину и отпусти меня. Обещаю, я сразу уеду.
— Не сомневаюсь.
— Ну так берешь?
— Взятку предлагаешь? — нахмурилась я.
— Что ты? Какую взятку? Ты же не правосудие и не чиновник какой-нибудь. Мы договорились?
— Нет, Максим.
В этот момент в прихожей раздался звонок в дверь. Реакции Баранского можно было позавидовать. Он вскочил. Рука его нырнула в карман и вынырнула обратно уже с оружием. Я чуть было не погибла. Он успел даже выстрелить. Но снайпером, как оказалось, не был. А может, просто поторопился. Пуля пролетела в трех сантиметрах от моей головы. Попытаться убить меня я ему не позволила. Так же, как недавно у зеленого коттеджа, я выбила оружие из рук противника.
— Черт! — вскрикнул Максим и схватился за кисть. Кровь закапала на пол.
Из спальни выскочила перепуганная Лариса.
— О боже! Что происходит? — Она удивленно заморгала глазами.
Звонок в прихожей повторился.
— Открой дверь, — сказала я ей, не сводя глаз с Баранского. Он хоть и был ранен, но по-прежнему мог быть опасен.
Лариса босиком выбежала из гостиной. Я не опасалась, что пришедшие могут вновь похитить ее. Единственный оставшийся враг стоял передо мной. Тем более, я знала, кто пришел.
— Лариса! — раздался восторженный голос Задунаева в коридоре.
— Папа!
После этого они, наверное, бросились в объятия друг друга. Увы, я пропустила такую трогательную сцену.
Вскоре они появились в гостиной в обнимку. Вслед за ними вошла Маргарита. Заметив истекающего кровью Баранского, она побледнела.
— Здравствуйте, Маргарита, — я первым делом обратилась к ней. — Не хотите присоединиться к сообщнику?
Бледность на ее лице стала еще больше.
— Что здесь происходит? — Задунаев наконец отвлекся от созерцания своего чада и заметил странную композицию.
Баранский уже успел упасть в кресло и теперь полулежал в нем, закрывая здоровой рукой рану на запястье. Рядом с ним валялся его пистолет. Я стояла тут же, возвышаясь над Максимом, как гений мщения.
— Олег, она пыталась меня убить, — сказал Баранский, пытаясь переманить друга на свою сторону.
Я рассмеялась.
— Что с вами, Максим Викторович? Куда девался ваш апломб? — затем добавила более серьезно: — Если бы я хотела вас убить, то уж, наверное, непременно бы убила.
— Может, вы все-таки объясните мне… — начал Задунаев, но я его перебила:
— Садитесь, Олег Владимирович. Я сейчас все объясню. И вы, Маргарита, тоже садитесь. Ваше присутствие обязательно, — язвительно сказала я ей.
Задунаев расположился на диване и усадил дочь рядом с собой. Маргарита опустилась во второе кресло. Я осталась стоять.
— Олег Владимирович, — начала я свой моноспектакль, обернувшись к Задунаеву. — Вот перед вами виновники несчастий вашей дочери. Люди, которые хотели отнять у вас деньги, торгуя жизнью Ларисы. Это ваш друг Максим и ваша жена Маргарита.