Плохая компания (из сборника"Завещаю свою смерть")
Шрифт:
Бушуев молчал. Гуров начал раздражаться, но вида не подавал.
— Слушай, сегодня выходной, мне спешить некуда, — сказал он. — Так что я могу сидеть здесь хоть до вечера, хоть до завтрашнего утра. А потом вызвать машину, и тебя доставят прямиком в МВД, где начну досконально разбираться, откуда у тебя эти фотографии и почему ты следил за женщиной, которая вчера была убита.
При последней фразе Гурова Бушуев даже забыл про пристегнутую руку и начал приподниматься.
— Как убита? — спросил он.
— Она утонула, — подсказал ему Гуров.
Бушуев на некоторое время задумался, потом сказал:
— Это
Гуров пожал плечами и достал из кармана стопку фотографий. На них были запечатлены как тело Гладких, так и труп Натальи, вытащенный из воды. Фотографии эти были сделаны на месте происшествия. И Гуров получил копии. Он молча перекладывал в руках одну фотографию за другой перед глазами Бушуева, который следил за снимками с нескрываемым интересом и тревогой.
— Убедился? — спросил Гуров, убирая снимки. — И вот что странно. У тебя фотографии этих людей, живых и здоровых. А буквально через несколько дней их обоих убивают, в одно время и в одном месте. Не кажется ли тебе, что ты тут всеми своими конечностями прочно увяз?
— Но я не убивал ни ее, ни его! — запротестовал Бушуев. — Зачем мне это было нужно? Это вообще не мое дело!
— Так не пойдет, — покачал головой Гуров. — Если уж ты решился рассказывать, то давай все начистоту и по порядку. Иначе наша беседа не имеет смысла. Давай-ка последовательно. Кто тебя нанял и для чего?
Бушуев продолжал колебаться. Гуров спокойно ждал. Ему совсем не хотелось избивать Бушуева, выколачивая из него показания. Гуров вообще был противником силовых методов и старался прибегать к ним в самых крайних случаях. Он предпочитал делать ставку на интеллект. Сегодня он и так применил против Бушуева насилие. Правда, в совокупности с хитростью. Особого ума не нужно было, чтобы заставить его говорить — Гуров уже подвел Бушуева к такой черте, за которой должно было последовать признание. Он понимал, что Бушуев не убивал ни Наталью, ни Гладких. Более того, он вообще не знал о том, что они мертвы. В этом Гуров был уверен на сто процентов. Теперь ему нужно было лишь разобраться в том, что Бушуев хотел от этой парочки и по чьему приказу работал.
— Я тут не при делах, — заговорил наконец Виктор. — Закона я не нарушал, работал по своей специальности. К нам в агентство обратился муж этой женщины.
— Виталий Щелоков? — уточнил Гуров.
— Да. Просил проследить за женой, говорил, что подозревает ее в супружеской неверности.
— Откуда у него такое подозрение, он не сказал? — перебил его Гуров.
— Нет. Просто просил проследить и представить доказательства. На все дал месяц, после чего нужно было дать четкий ответ — да или нет. Платил исправно, сразу выдал аванс на неделю, потом еще…
Бушуев замолчал и завозился. Потом посмотрел на Гурова и просительно проговорил:
— Слушай, может, снимешь браслеты? Рука затекла.
— Ничего, ничего, — успокоил его Гуров. — Чем быстрее ты мне все расскажешь, тем скорее я тебя освобожу.
Бушуев вздохнул и продолжил:
— Значит, начал я за этой мадам следить. И довольно скоро выяснил, что у нее действительно любовник имеется. Мужик приподнятый, на крутой тачке ездит. Да там и работать особо не нужно было, потому что она и не подозревала, что за ней могут следить.
— Она
— Всегда! — подтвердил Бушуев. — Вот с этим самым папиком. Очень верная женщина, — усмехнулся он.
— И где они встречались?
— Ну, либо в гостинице, либо у него дома. У него хата шикарная на Вернадского, вот он ее туда и таскал. Чаще всего в дневное время — видно, когда муж на работе был. И всегда в будние дни.
— Понятно, значит, ты их выследил, — кивнул Гуров. — А фотографии как получил?
— Ну, пока они шли от машины до дверей, вообще без проблем. А вот внутри… тут пришлось поработать. С домработницей связь наладить, лапши навешать, чтобы пустила в квартиру. Да мне и надо было на два раза: первый — чтобы камеру установить, второй — чтобы забрать. А домработница — девка молодая, бедненькая, ей что, лишние деньги не нужны? Сунул ей из клиентских денег, она и рада! Тем более что все было шито-крыто, мужик все равно ничего не заподозрил. Я в спальне камеру так спрятал — ни за что не углядишь.
Бушуев хвастливо посмотрел на Гурова. Тот никак не прокомментировал это и сказал:
— То есть твою работу можно было считать законченной?
Бушуев отвернулся.
— Но ты решил ее продолжить… Это по собственной инициативе или начальство подсказало? Думаю, по собственной!
Молчание Бушуева красноречиво свидетельствовало о том, что Гуров прав.
— Я рассудил, что так будет лучше для всех, — произнес Бушуев, не глядя на сыщика. — И клиенту для его же спокойствия. А что, лучше бы было, если бы я ему женушку вложил? Что хорошего? Он бы разозлился, еще, чего доброго, с катушек слетел и дров наломал. А она — молодая, неопытная, ну, с кем не бывает? Вот я и решил мир в семье сохранить. Что ж меня теперь за это, под суд?
— Ух, какой ты благородный! — рассмеялся Гуров. — Прямо святой Валентин, покровитель влюбленных! Безвозмездно, значит, решил? А Наталье эсэмэской встречу назначил, чтобы лично сообщить о своем благородстве?
Бушуев молчал.
— Шантаж — уголовное преступление, Витя, — просветил его Гуров. — Если ты об этом забыл — почитай Уголовный кодекс, вспомни!
— Никакого шантажа не было! — воскликнул Бушуев. — Что, скажешь не так? Кого я шантажировал? А? Молчишь? То-то! Сказать-то нечего! Потому что сам знаешь, что я прав. Доказательств нет.
— Для суда — нет, — согласился Гуров. — Но я и не собираюсь отдавать тебя под суд. А вот для твоего руководства будет достаточно и представленных фактов: фотографии, которые ты почему-то до сих пор никому не показал. Текст эсэмэс-сообщения, недвусмысленно показывающий, что у тебя были свои интересы… После таких откровений, Витя, я тебе однозначно скажу, что найти работу тебе будет о-очень затруднительно.
— Ты обещал не делать этого! — вскинулся Бушуев.
— Я такого не обещал, — возразил Гуров. — Я обещал не везти тебя в управление выбивать показания. Хотел предварительно с тобой побеседовать. И беседа эта меня пока не удовлетворяет. Посему все это… — Гуров постучал пальцем по кучке вещей, которые он забрал у Бушуева, — пока что останется у меня. Для надежности. А ты будь добр явиться завтра к десяти часам в Главное управление внутренних дел. Надеюсь, адрес еще не забыл? Могу записать.