Плохая концовка
Шрифт:
К слову, ещё один момент в копилку природы демонов — свободной энергии Фэйда вокруг хоть и был избыток, но чтобы ею управлять, поглотив и направив на какое-то действие, приходилось тратить собственную, так сказать, «внутреннюю» ману, и вот она как раз отнюдь не восполнялась за счёт окружающего мира. Соотношение было где-то один к десяти, то есть там, где на собственной силе живой маг может применить одну магическую стрелу, я мог применить десять, затратив столько же своей энергии, а разницу почерпнув из окружающей Тени, но если маг, в теории, через прокол в Фэйд способен с лёгкостью свой резерв восполнить в считанные секунды, то я, находясь в этом самом Фэйде, так же сделать не мог. Затраты я вроде как восстанавливал сам по себе, но, по ощущениям, происходило это даже чуточку медленнее, чем во времена, когда я был смертным. И при этом у меня не было ни зелий лириума, ни
С этим всё было очень неоднозначно. Прежде всего, я почему-то преимущественно попадал в сон той самой девочки из денеримского эльфинажа. Буквально каждую ночь, когда она засыпала, я чувствовал струнку связи и мог пройти по ней в её сон. Это уже само по себе было крайне необычно — стабильная связь во сне с конкретным демоном может быть только результатом заключённого контракта, но я точно не заключал с этой девочкой никаких контрактов, да и не смог бы.
Невозможно заключить контракт, если человек находится под действием сонной пелены и не осознаёт, что соглашается на что-то реальное. Чтобы дать демону проход в пассивной защите души, нужно трезвое сознание. Будь иначе, от одержимых в Тэдасе было бы не протолкнуться, и демоны бы пожирали души людей каждую ночь десятками тысяч. По большому счёту, обычный человек, даже сорви с него сонную пелену и объясни всё на пальцах, практически неспособен стать одержимым — слишком слабая у него связь с миром снов, чтобы по ней смог пролезть демон. Вот если демону кто-то помогает — маг или другой демон, уже пробравшийся в материальный мир, зафиксировав предварительно жертву и держа канал для вселения, — то да, такое возможно, но в моём случае девочка даже сонную пелену ни разу не скинула, так что ни о каком контракте речи идти не могло. Чисто теоретически, человек или эльф во сне и сам может позвать обитателя Тени, как осознанно, так и нет. И даже конкретного духа или демона, но и для этого нужно хотя бы знать данного духа и иметь подсознательное желание с ним встретиться, чего между нами, опять же, быть не могло.
Короче говоря, природу нашей связи я совершенно не понимал, хоть и уже начал подозревать, что девочка является потенциальным магом — слишком уж явно усилия для внесения изменений в её сны отличались от тех, которые требовались у других смертных. В абсолютных значениях эта величина была ничтожной, в сравнительных… это было как сравнивать усилия, нужные для поднятия тетради и почтенного фолианта в окованной обложке: и то, и другое сделать способен почти любой, и для этого нет нужды быть двухметровым накачанным рыцарем, но, даже будучи таким рыцарем, ты ни за что не спутаешь тетрадь с фолиантом по их весу, вот и здесь разница была столь же очевидна.
Что же касается самих снов, то с ними тоже было не всё ясно. У этой девочки я мог попасть в любой сон, даже когда он не имел ничего общего с воплощением желаний и страстей. Так, ей регулярно снилось, как она стирает одежду, моет пол, нарезает от полена щепочки для розжига очага и иными способами помогает по хозяйству, просто переживая во сне обычные мирские будни без каких-то стремлений и мечтаний. Такие сны ничего мне не приносили, и непонятно, как я туда вообще попадал, ибо даже игр со сверстниками в них почти не случалось, как не случалось и радости от воплощения каких-то пожеланий.
Совсем другая картина была со снами иных разумных, там меня притягивало (хотя вернее будет сказать — предлагало струнки связи для прохода) исключительно в грёзы, полные пожеланий или тоски о несбывшемся. И тут варианты разнились кардинально: от старого рыбака, страдающего у прохудившейся лодки, с простым и мирным желанием, чтобы та стала вновь новой и крепкой, до стражника в замке какого-то банна, истекающего страстью изнасиловать дочку своего господина.
И эффекты от исполнения желаний тоже были разные. Прежде всего, такое исполнение наполняло мой резерв «внутренней маны», но наполняло по-разному — одни желания ощущались лёгким перекусом, как будто проглотил кусок яблока с парой капель лириумного зелья, другие же были настоящим пиршеством, словно я уплетаю жареного кабана в таверне, запивая это целыми гроздьями флаконов синего настоя. И не всегда было понятно, почему так происходит. Например, рыбак, которому я воплотил крепкую лодку, дал мне раза в три больше энергии, чем стражник, который набросился на фантом отбивающейся
Возможно, дело было в том, что не я воплотил этот фантом, а сам сценарий сна работал на исполнение сокровенного желания человека, но ведь природа демона Желаний такова, что как раз подобные низменные и подлые мотивы должны давать больший полезный эффект. Я же был не духом, а демоном, то есть сущностью, питающейся негативными эмоциями, подлое и грязное предательство доверяющих тебе людей ради своей страсти должно давать мне на порядок больше, чем светлая радость от обретения орудия честного труда.
Казалось бы, ответ понятен — я просто уникален, и всё у меня наоборот, но нет. Сон, где слуга травил своих хозяев, наслаждаясь тем, что перед этим выжил с кухни верного им повара, подбросив в его вещи украденную у них же вещь, дал мне действительно на целый порядок больше, чем рыбак с его лодкой. И всё отличие от прошлой ситуации со стражником было лишь в том, что слуга являлся эльфом, а сон успел штрихами показать, как эти самые хозяева считают эльфов низшими созданиями.
Но и новый вывод, что всё дело в моём происхождении и пережитом отношении общества, не выдержал встречи с реальностью, так как очередной сон, где новый эльф избивал в переулке богато одетую горожанку, минуту назад презрительно поморщившуюся при взгляде на него, не дал мне почти ничего, а смотреть на это было настолько противно, что я не удержался и превратил сон в кошмар, когда «на крики и стоны женщины» прибежали фантомы людей и набросились на хозяина сна, измордовав того в кашу. Подобное вмешательство потребовало внутренней маны чуть больше, чем на заклинание парализации, а также применения демонической Воли, но было не жалко. Тем более что мой и так немаленький резерв после смерти заметно вырос, и, несмотря на все полученные из снов смертных порции энергии, я пока ни разу не чувствовал его наполнения.
Тем не менее загадка с принципом, по которому определялся объём энергии, приносимый выполнением желания во сне, оставалась неразгаданной. На первый взгляд, не было никакой связи даже между тем, выполняю ли желание сновидца я или же его выполняет сам сценарий сна, за ходом которого я просто наблюдаю. Единственным однозначным критерием было то, что желание должно быть выполнено, а я должен при этом присутствовать, но на этом всё.
Впрочем, вот чего-чего, а свободного времени у меня было навалом. Свободного времени и методик анализа, что преподавались всем магам Круга. Важное же дело отвлекло от бесплодных попыток найти путь в нормальное пространство Тени, да и пребывание в людских снах снимало зуд от давящей тишины и недостаточности окружающего мира. Итак, первое, что требуется, — это сбор статистики на контрольной группе… Уже с этим пунктом возникли некоторые трудности — попадать во сны одного и того же разумного у меня получалось только с той эльфийской девочкой, остальные — совершенно произвольно и бессистемно.
Я не уставал, не нуждался в пище и выпадении из жизни на несколько часов, меня ничто не отвлекало, а окружающий ландшафт совершенно не менялся, сколько бы дней, недель и месяцев ни проходило. Единственной связью с реальностью, не позволяющей окончательно потеряться, были сны белокурой малышки из Денерима, приносящие мне ощущение связи с физическим телом с чёткой периодичностью наступления ночи в материальном мире. Идеальное положение, чтобы разобраться в себе и настроиться на работу, даже если та, на первый взгляд, совершенно бесполезна и ничего не даёт. Количество же упражнений со временем переходит в качество навыка, так и я через энное количество попыток всё-таки смог улавливать «оттенки зова», назовём это так, или, если иначе, «запах знакомой личности», и идти во сны не совсем уж наобум.
Очень помогло то, что теперь я физически не способен был что-то забыть. В том смысле, что упустить из фокуса внимания — легко, но при нужде я теперь мог вспомнить каждую деталь каждого события, которое со мной произошло, содержимое каждой страницы, которую прочитал в своей жизни, и каждую крошку, застрявшую в спутанной бороде Первого чародея за все наши встречи. Совсем идеальной и полной память не была, и в ней хватало провалов, особенно в тех областях, которые касались детства или рутинного, повседневного быта, когда выполняешь действия рефлекторно, не подключая к этому сознания, но то, что я бы и так смог вспомнить при жизни, пусть и очень смутно, сейчас воскрешалось в памяти чётко и детально, как никогда раньше. Именно это и помогло сравнить ощущения от разных «наводок», обнаружив почти исчезающе малую разницу, буквально на самой грани оттенка, которую в прижизненном состоянии сознания я, бесспорно, пропустил бы.