Плохие девочки не плачут. Книга 2
Шрифт:
Объяснение в духе сериала «Жутко сопливые страсти по дону Родриго». Нет, вы не подумайте, я такой дрянью не страдаю, виновата моя бабушка. Короче, если по сути: пятый сезон, сто девяносто вторая серия. Родриго приходится бросить Анну-Марию без объяснений, потому что необходимо срочно помочь его брату-близнецу Хуану. Парня все считали погибшим в авиакатастрофе, а он, на самом деле, не погибал, сидел в элитной тюряге для шпионов, ему первому за всю историю мира удалось вырыть подземный ход пластиковой ложкой и сбежать из этой неприступной
Допрос я провела очень банальным способом. Заперлась вместе с Ригертом на кухне и демонстративно проглотила ключ от входной двери.
Ладно, все было не совсем так. Ладно, если честно, все было совсем не так.
Я следовала за немцем по пятам, он старалась меня избегать. Я туманно намекала, он тактично отмораживался. Я намекала прямее, он хамски молчал. Пришлось признать, что Хуан из меня никакой. Конечно, есть перспектива вырыть подземный ход пластиковой ложкой, но успех в этом нелегком деле вряд ли поможет расколоть «орешек».
Пришлось идти напролом. Улучить момент, когда мы остались одни на пульте управления и приступить к активным боевым действиям.
— Give me his German phone number, (Дайте мне его немецкий номер) — с вежливым нажимом в голосе попросила я.
Ригерт изменился в лице, чуть вздрогнул, но ответа не последовало.
— Is it a problem? (Это проблема?) — невинно интересуюсь, надвигаясь ближе.
Немец невольно попятился к двери, однако произнес:
— No. What will you do with his number? (Нет. Что вы будете делать с его номером?)
Лед тронулся. Контакт налажен.
— I guess I’ll call him and have a talk. (Полагаю, позвоню ему и поговорю)
— Miss Lora, don’t try to ruin your life. (Мисс Лора, не пытайтесь разрушить свою жизнь)
Спасибо, конечно. Я ценю заботу.
— Right. (Верно) It is my life. (Это моя жизнь) If I want to ruin it, I will sure as Hell ruin it myself. (Если захочу ее разрушить, безусловно, я сделаю это сама)
Ригерт посматривает по сторонам. Ждет, когда прибудет подкрепление. Не дождешься, милый. Наши пошли обедать, ваши ковыряются в гидроподвале, а работы там — на ближайшие сто лет.
— I can give you the only number I have but I don’t think this number is on, (Я могу дать вам единственный номер, который у меня есть, но я не думаю, что этот номер включен) — озадачивает немец.
— Why not? (Почему нет?) He is in Germany… (Он в Германии) — напоминаю очевидные факты.
— I don’t know where he is. (Я не знаю, где он) I can’t know. (Я не могу знать)
Темнит, гад. Не иначе.
— Really? (Действительно?) Sounds strange. (Звучит странно) You work together. (Вы работаете вместе)
Следующая фраза вынуждает мой мозг замкнуться.
— We don’t work together the way you think we do. (Мы
Это еще что, товарищи? Интересно, «как» тогда они работают? О чем поется в этой песне?
— I don’t understand, (Я не понимаю) — нервно повести плечами, глаза распахнуть пошире.
— You don’t have to… (Вам не нужно…) I advise you to forget about him. (Я советую вам забыть о нем) Trust me… it is the best thing for you to do. (Поверьте… это лучшее, что можно сделать) And… (И…)
Сбивчивый поток откровенности быстро иссякает. Пауза затягивается настолько, что мне приходится с долей раздражения спросить:
— What? (Что?)
Лицо немца отображает мощные мыслительные процессы, которые мне даже на уроках физики не снились. Кажется, будто он готов предложить оригинальное решение теоремы Ферма.
– I hope he will forget you, too. (Я надеюсь, он тоже забудет о вас) I hope he has already forgotten, (Я надеюсь, он уже забыл) — говорит Ригерт, а мне становится жутко, прямо как когда коварные морские ежи довели отважного Хуана до потери памяти.
Моя фантазия рисует самые невероятные картины.
— What do you mean? (Что это значит?) — хочется внести ясность. — You know something about him. (Вы знаете что-то о нем) I feel you know. (Чувствую, знаете) Anything bad? (Что-то плохое?) Please, tell me. (Прошу, скажите) I need to understand. (Мне нужно знать)
Однако немец непреклонен.
— I can’t tell you anything. (Я не могу ничего сказать) I must stay silent. (Я должен молчать) But I can warn you. (Но я могу предупредить вас)
На сей раз театральная пауза намного короче.
— If you ever meet him again… if he ever shows up on your way… it will be no good for you. (Если вы когда-нибудь встретите его снова… если он когда-нибудь появится на вашем пути… ничего хорошего не ждите)
— What should I do then? (Тогда что я должна сделать?) Run as fast as I can? (Убегать со всех ног?) — хочется схватить его за грудки, потрясти основательно и добиться нормального ответа.
— That may be an option, (Возможно, это вариант) — хмурится Ригерт.
— Why don’t you tell me the truth? (Почему вы не говорите мне правду?)
Почему, почему… больше он не собирается продолжать, и ясно дает понять, что все вопросы я могу засунуть в свою бедовую пятую точку.
Однако мой разум предлагает интересные догадки.
Анна… ее проникновенная речь на корпоративе, то, как она исчезала всякий раз, стоило рядом возникнуть фон Вейганду. Всякий раз, гораздо чаще, чем мне казалось тогда, но я не замечала, вернее, замечала, но не предавала значения. Анна избегала шефа-монтажника, больше не было ни смешков, ни лучистых взглядов. Она общалась с Ригертом, очень тесно, несмотря на наличие жены и двух детишек. Достаточно тесно, чтобы он поведал ей то, о чем молчал при мне?