Плохие девочки не плачут. Книга 3

Ангелос Валерия

— As to invitation… (На счет приглашения…) — пробую отстраниться и разорвать контакт.

— People like to discuss their interests. Morton is not an exception. We all have hobbies, (Людям нравится обсуждать свои интересы. Мортон не исключение. Хобби есть у всех нас.)

Тонкие губы складываются в знакомую до боли улыбку, а пальцы только сильнее обхватывают мои руки.

— Some are legal, some are not, (Некоторые легальны, некоторые нет,) — продолжает Валленберг.

— Some are mortal, some are not, (Некоторые

летальны, некоторые нет,) — пробирается наружу сомнительный юмор.

— Touch'e! (Точное попадание!) — искры неподдельного веселья загораются на льдистых небесах.

— What is so special about that island? (Что такого особенного в том острове?)

Вот серьезно не дает покоя. Вариантов же не сосчитать: маньячный парк развлечений, аттракционы для психопатов, садистский кружок по интересам.

— I’ve never been there but I’ve seen something similar years ago. (Никогда там не был, но видел нечто подобное давным-давно.)

И почему в его устах это звучит как прозрачный намек на мрачные подвалы гестапо?

— The only thing which you should know is that Alex will never accept this invitation. (Единственное, о чем ты должна знать, — Алекс никогда не примет приглашение.)

Он отпускает меня, поднимается и обходит кресло, останавливаясь сзади.

— Morton says it is not possible to refuse, (Мортон говорит, нельзя отказаться,) — невольно съеживаюсь, инстинктивно уклоняюсь от неизбежности.

— Morton is nervous. He will say anything just to show he is not. (Мортон нервничает. Скажет, что угодно, лишь бы показать, будто это не так.)

С вашей семейкой любой сорвется.

— It seems like there is nothing to worry about, (Кажется, волноваться не о чем,) — хочу обернуться, но пальцы Валленберга ложатся на шею, надежно удерживают от опрометчивых поступков.

— At least not now, (По крайней мере, не сейчас,) — заверяет он и прибавляет не слишком оптимистичное: — Maybe later. (Может позже.)

Совершаю активные попытки освободиться, но без особого успеха. Дед непробиваем.

— Why do you love Alex? (Почему ты любишь Алекса?)

Неожиданно. Почти перестаю бояться.

— One doesn’t fall in love for a certain reason, (Люди не влюбляются по конкретной причине,) — сообщаю первое пришедшее на ум.

— There is always a reason, (Всегда есть причина,) — он резко отстраняется. — My grandson has a bad temper. He’s hard to deal with and he is not somebody you can control. (У моего внука ужасный характер. С ним трудно иметь дело, и он не из тех, кого можно контролировать.)

— I know. (Знаю.)

Даже догадываюсь от кого достались такие отвратительные гены.

— You have no idea, (Понятия не имеешь,) — голос сочиться сарказмом.

— I am not going to leave him, (Не собираюсь его бросать,) —

отвечаю твердо и уверенно.

— As if he will let you do it, (Будто он позволит,) — усмехается Валленберг и уже серьезным тоном делает заманчивое предложение: — But I can help. I can give you money, I can teach you how to hide from him and I can provide protection for your family. I can give you a new life. (Но я могу помочь. Могу дать денег, научить тебя, как скрыться от него и обеспечить защиту твоей семье. Могу дать новую жизнь.)

— I don’t need it, (Не нужно,) — бросаю на автомате.

— Think over, (Подумай,) — рекомендует с нажимом.

— My answer will not change. (Мой ответ не изменится.)

Некоторые вещи действительно не меняются.

Украина снова не выйдет из кризиса, свежий сезон «Отбросов» опять снимут без Нейтона, ну, а я никогда не поумнею.

Унылый список безнадежных констант, с которыми остается только смириться.

— Being a toy is not your destiny. You deserve much more, (Быть игрушкой не твоя судьба, ты заслуживаешь большего,) — затрагивает за живое.

— I don’t complain. (Не жалуюсь.)

Валленберг ничего не отвечает, отступает и садится за стол. Тоже молчу, нервно сглатываю и облизываю пересохшие губы.

Дуэль взглядов длится целую вечность. Глаза в глаза, проверяя на выдержку, тестируя стойкость. Кто не выдержит первым?

— It is not what you really want to, (Это не то, чего ты действительно хочешь,) — оглашаются вслух мои сокровенные мысли: — You want to get married, to have children and live in peace. Alex will not be able to make these dreams come true. (Ты хочешь замуж, детей и мирно жить. Алекс не способен исполнить эти мечты.)

Одну все же исполнил, просто вы еще не знаете.

— For example, in ten years, (Например, через десять лет,) — напряжение возрастает. — You are still a lover because he will never divorce. You have no children for he is against it. You get everything money can buy but it doesn’t bring any happiness. (Ты все еще любовница, потому что он никогда не разведется. У тебя нет детей, потому что он против. Ты получаешь все, что можно купить за деньги, но это не приносит никакого счастья.)

Значит, правда.

И про развод, и про детей.

Господи… ну, почему?

Ладно, семейное положение, там возможны подводные камни типа брачных контрактов и прочей юридической ерунды. Но категорический отказ от детей — за гранью понимания.

— I don’t want you to suffer, (Я не хочу, чтобы ты страдала,) — тихо произносит он и улыбается той самой улыбкой, на которую давно хочу запатентовать права: — I offer you a way out. (Я предлагаю тебе выход.)

Ответ предсказуем.

— No, (Нет,) — закрываю глаза.