Плохие девочки не умирают
Шрифт:
— Лучше забудь об этом, пожалуйста, — поморщилась я.
— О чем ты? Ты была восхитительна. Просто невероятна. Разнесла их в пух и прах. Выставила всех дураками. И я это говорю не только потому, что благодаря тебе стал вице-президентом. — Он улыбнулся и прищурился, словно оценивал меня. — Тогда я сказал себе: Картер, ты обязан когда-нибудь сбить эту девушку с ног в школьном коридоре.
Не отдавая себе отчета, я отодвинулась и отвела взгляд.
— Что случилось? — спросила
— Я просто… не могу так.
— Что не можешь? Принять комплимент?
— Не могу оставаться собой, когда общаюсь с тобой. — Я пыталась подобрать слова. — Да, ты приятнее, чем я думала. И здорово, что ты любишь архитектуру, но…
— Что? — тихо спросил он, наклонившись ко мне.
— Не знаю, — ответила я. — Скажи что-нибудь искреннее. Все вокруг изо всех сил пытаются что-то строить из себя, а получается всегда одно и то же. Я так хочу, чтобы хоть кто-то сказал что-нибудь искреннее.
Он опустил глаза на ковер.
— Проехали, — сказала я. — Извини. Это было грубо, даже для меня. Я пойду. — Я взяла рюкзак.
— В прошлом году я пытался покончить с собой.
Рюкзак выскользнул из моей руки и упал обратно на диван.
— И мне пришлось перевестись в другую школу, потому что папа… — он горько усмехнулся, — мой папа — психиатр. Если бы кто-то узнал о том, что я сделал, его репутации пришел бы конец.
Я открыла рот и снова закрыла его, ничего не сказав.
— Здесь об этом никто не знает, — тихо проговорил Картер, глядя мне прямо в глаза и не мигая. — Кроме тебя.
— Мне очень жаль, — пробормотала я. Что еще можно сказать в ответ на такое признание?
— Не переживай, — отозвался он. — Это забавно, но… я не шутил по поводу твоего выступления на школьном ТВ. Ты, сама того не зная, очень мне помогла. Благодаря твоим словам все стало значительно проще. У меня появились друзья и дело, на которое можно тратить свободное время. Это… пришлось кстати.
Всегда к вашим услугам.
— Чем еще ты занимаешься? — спросил он. — Ну, когда не выступаешь на ТВ и не занимаешься экологическим терроризмом.
— Да ничем особенным, — ответила я. Разговор вернулся в обычное русло, но я не возражала. Теперь я знала наверняка, что хорошенько подумаю, прежде чем попросить кого-то поговорить со мной искренне.
— Ничем? Не увлекаешься спортом? Или, может быть, рукоделием? — Он наклонился ко мне.
— А… Ну, мне очень нравится фотографировать.
— Правда? — Он склонил голову набок.
— Да, правда, — засмеялась я. — Я делаю черно-белые снимки. У меня дома есть фотолаборатория.
— Гражданский долг обязывает меня спросить: почему ты не делаешь фотографии для школьных альбомов?
— Ты шутишь? — Меня передернуло
Он посмотрел на меня серьезным взглядом, а потом рассмеялся:
— Конечно, шучу. Я знаю ребят, которые составляют школьные альбомы. Ты не такая, как они. Да и я не смогу засыпать по ночам, зная, что натравил их на тебя.
Я облегченно выдохнула. Картер умеет не дать девушке заскучать.
— А что ты обычно снимаешь? — спросил он.
— Ну… — Я уже хотела рассказать про загадочное свечение, но решила, что лучше не переводить разговор на сложные темы. — В последнее время я экспериментирую, используя немецкую философию гештальт. Скажем, если снимаю вазу с фруктами, хочу показать не только ее, но и стол, на котором она стоит, и комнату, в которой она находится. Как все компоненты складываются в единую картину. Или, например, фотографирую дом ночью, и деревья за ним, и луну, и звезды. «И таинственный свет возле дерева».
Картер поднял брови.
— На этом, пожалуй, закончу, — сказала я, чувствуя себя жутко глупо.
— Нет-нет, — мягко возразил он, покачав головой. — Это потрясающе. Здорово, что в тебе есть эта тайная сторона.
— Нет в ней ничего тайного, — ответила я. — И вообще, извини, но зачем тебе это?
— В смысле?
— Ну, ты знаешь, что про меня говорят. Я грублю. Всегда попадаю в неприятности. Прогуливаю уроки, и все учителя меня не любят. Зачем вообще нужен этот разговор? Зачем тебе все это?
Он снова рассмеялся, как-то по-настоящему и искренне.
— Хочешь — верь, хочешь нет, как раз все это мне и нужно.
— А, ну да. Противоположности притягиваются. — Я обвела комнату взглядом. — Легко это говорить, сидя в библиотеке. Или в машине.
— В смысле?
— Я имею в виду… — Если честно, я сама не до конца понимала, что именно хочу сказать. — Мы хорошо ладим, когда рядом никого нет… Но я не могу представить, как мы будем общаться на виду у других людей.
— Ты шутишь? — Он покачал головой. — Меня не беспокоит, что нас увидят вместе.
Я округлила глаза и сказала с шутливой серьезностью:
— Возможно, мир пока не готов к нашей дружбе.
Он уловил иронию и, подавшись назад, отрицательно покачал головой. Внезапно его лицо просветлело, и он наклонился ко мне.
— Так давай покажем миру, — сказал он, словно бросая мне вызов.
— Я не понимаю, о чем ты, — ответила я.
В его глазах заиграли искорки.
— Пойдешь со мной на бал в пятницу? — спросил он.
Я была ошеломлена. Даже если бы под моими ногами провалился пол, это не произвело бы на меня такого эффекта.