Плохие привычки
Шрифт:
Из очевидного всплывал лишь один пункт, который выполнен не был, но его я помнил наизусть и безо всякой шпаргалки: «Я счастливо живу со своей любимой половинкой, люблю ее и любим ею. Это продолжается всю нашу жизнь…» Единственное оптимистичное объяснение, которое приходило мне в голову — я сам и есть своя половинка, то есть вполне цельная единица, гармоничная и самодостаточная. Но, если честно, надежда повстречать Женщину Всей Моей Жизни меня не покидала ни на минуту.
Хотя нет, вру насчет единственного объяснения отсутствия такой Женщины. Было еще одно — курить-то я бросил на полтора года и свою часть пари
Остальные пункты пари, насколько я помнил, выполнились. Я бы даже сказал — перевыполнились. Со здоровьем у меня все было в полном порядке, с настроением — тоже. Также хорошо дела обстояли с самоуважением. Был удовлетворен мой голод на чудеса. Я вообще ощущал себя другим человеком, ибо жить стало лучше, жить стало веселей.
Я больше не пытался «пережить» свою жизнь в бездумном стремлении к какой-то реальной, но далекой, а то и вовсе — мифической и недалекой — цели. Не пытался побыстрее проскочить «черную» жизненную полоску, хотя в моей жизни наконец-то наступила кипельно белая. Я наслаждался своим бытием как неразрывным процессом, а все цели были лишь приятной наградой за правильное времяпрепровождение.
Про деньги вообще молчу: второй визит к антиквару принес мне еще 140 тысяч евро, совершенно незначительно проредив мою сокровищницу, и в настоящий момент времени я тщательно выбирал себе новое авто. И собирался после Старого Нового года открывать свой бизнес. Правда, не до конца определился — какой именно.
Банда, с которой я имел честь поработать в особняке Свина, благополучно самораспустилась, поделив деньги. Из своей доли — а это была огромная сумма — я не взял ни копейки. Полагающуюся мне часть бывшие подельники перечислили на счет одного монастыря, двух строящихся церквей, нескольких детских домов и домов престарелых. А еще одну часть денег отправили аудиторской фирме, которая должна была проконтролировать целевое расходование средств по этим перечислениям.
Джин из милого круглого котенка превратился в угловатого долговязого подростка, впрочем, довольно симпатичного. Больше всего меня удивляло то, что он выполнял некоторые команды, словно собака: «ко мне», «сидеть», «лежать». И даже «голос». Эта команда выполнялась им особенно охотно. Он хитро зажмуривал янтарные глаза и, коротко мяукнув, тут же снова их открывал, довольный собой и произведенным эффектом. Казалось даже, что он при этом улыбается.
«Густав Беккер», отреставрированный и обновленный, стоял на почетном месте в гостиной, глядя своим сияющим циферблатом на парк. Он был похож на сухонького старичка, которому недавно успешно удалили доброкачественную, я бы сказал — ОЧЕНЬ доброкачественную опухоль. Иногда я разрешал ему вспомнить молодость, и тогда новая квартира наполнялась часовым боем из позапрошлого века, волнуя окрестных котов и удивляя всезнающего консьержа.
Борис Михайлович умер в тюрьме, аккурат накануне католического Рождества. Вроде бы от сердечного приступа, хотя тут с уверенностью никто ничего не скажет. Даже Слон, который и сообщил мне о полном окончании наших со Свином распрей — по причине безвременного ухода из жизни последнего.
Поговаривали о том, что он пошел на сделку со следствием и начал давать показания на всяких высокопоставленных
Аркаша выжил, переломался всухую и выжил. Правда, цену за такой шоковый выход из зависимости он заплатил серьезней некуда — загремел в дурку. Где ходил с просветленным лицом и твердил, что свершил акт возмездия, в коем был карающей божьей дланью. Тут же, уставившись на ладони, отрицательно качал головой и исправлялся:
— Не, не дланью. Дланями… или дланьми? Короче, вот этими самыми руками…
Кабачок «У Рыцаря» выкупили какие-то развеселые столичные коммерсанты и за месяц сделали из культового заведения попсовое кафе с караоке — я сюда больше не хожу.
Жора и Аллочка были представлены родителям обеих сторон и получили их заслуженное одобрение. Может быть, одобрение это было несколько поспешным, но очень уж давно и тем, и другим предкам хотелось собственных внуков.
Жора с Аллочкой успешно съездили в Домбай, и тамошняя романтика им так понравилась, что на этот Новый год они едут в горы уже третий раз и, боюсь, на Старый Новый год поедут тоже. Похищенные вещи и почти все деньги им вернули, так как Аслана с компанией взяли в тот же вечер прямо в больнице — они даже не потрудились «сбросить» краденое.
Арнольдик перевоспитался. Об этом мне, искренне удивляясь, поведал Денис Калмыков, с которым мы случайно встретились в супермаркете. Даже я не ожидал такого мощного действия от собственного шипящего внушения. По словам Дениса, Арнольдик на несколько дней «замерз» и вел себя тише воды ниже травы. А потом потихоньку начал общаться — и люди его не узнали. Высокомерность куда-то испарилась, он стал отзывчивым и легко откликался на просьбу о помощи — подменить там кого или выйти в усиление. Мать свою, на которую он раньше в основном орал, теперь по телефону иначе как «мамочка» не называл.
Даже девушка у него появилась. Правда, смотрелся он со своей миниатюрной подругой, словно Кинг-Конг с человеческим детенышем, но это его ничуть не смущало. Он даже сам частенько отпускал шутки на эту тему.
Ирка уволилась из «Колосов и А» и куда-то делась. Не знаю, куда. Может, вернулась домой, в Краснодар. А может, ей предложили место в Москве.
Гаврилыч завязал бухать. Памятуя о нешуточном питейном стаже, на всякий случай закодировался, пока что об этом не жалеет. Вроде надобность в виагре уже пропала.
Мишка, как ни смешно это звучит, тоже из «Колосов и А» уволился. Сам шеф попытался оштрафовать его, как и меня, за пропущенный в программе «пробел». В результате Мишка психанул и ушел, забрав все свои наработки за последние полгода. Так что, думаю, фирма потеряла гораздо больше, нежели оштрафованный программист…
Гуру недавно позвонил и выдвинул очередную версию. Раз у меня синестезия не проходит — может, это не последствия «Шизы», а новая мутация такая? Есть же дети-индиго. А я, значит, являюсь одним из первых людей-бандюго — это он припомнил мне восстановленную по крупицам и пересказанную ему ночь пятницы тринадцатого, прошедшую в личине Крашанка.