Плохиш для Апельсинки
Шрифт:
В армии было нелегко первые полгода. Тогда я почти каждый день получал по лицу за свой дерзкий язык и упрямый характер. Но вскоре «дедушки» сдались и взяли меня к себе в компанию. Не сказать, что я потерял год жизни. Чему-то армия меня научила. Но я и не испытывал ностальгии по тем временам. И благодарил вселенную за то, что все прошло, и я больше туда не вернусь.
– Нус.… Значит на работу, – быстро нашелся с ответом Саныч, что-то подписывая в большом листе.
Женская половина комиссии молчала и с жалостью смотрела
У нас с ней вообще была обоюдная неприязнь. Я просто терпеть ее не мог, а она часто называла меня бездарем.
– Не сдал? – угрюмо уточнил я.
– Нет, Тёма. Ты все что можно напутал. Все смешал. И по итогу – ноль без палочки, – пояснил Владимир Александрович.
– Ясно. Ну, всего доброго. Я, пожалуй, пойду, – кивнул я напоследок и поспешил покинуть аудиторию.
Шел я медленно и думал, что же делать дальше. Капец, я молодец.
Вдруг за спиной послышался глухой стук каблуков. Я обернулся. За мной быстро шел Саныч.
– Артём, постой, – позвал он меня.
– Что?
Он поравнялся со мной и начал разговор.
– Куда ты убежал? Мы еще не все сказали. Я вообще-то был на твоей стороне. Но ты же знаешь правила. И как сказала Елена Степановна, ты действительно ничего по теме не рассказал. Это очень печально.
– Да ладно. Я уже все понял, – попытался отмахнуться я. Еще его причитаний мне не хватало. Итак, сейчас дома наслушаюсь.
– Артём, ты не понял. Тебя пока не отчисляют. У тебя есть еще один шанс. Это то мы и хотели сказать, а ты сразу ласты в зубы.
– Дак вы же сами сказали в армию? – фыркнул я.
– Ну, пошутил немного,– улыбнулся мужчина.
Хм… Шутник блин.
– У тебя есть еще один шанс не вылететь с института! Но на этот раз действительно последний. Экзамен – слепой билет. Слыхал?
– Неа. А это как?
– Это когда тебе дадут всего один билет.
– Всего один? Дак это ж круто! – обрадовался я. – А вопросы?
– В том то и смысл. Ничего крутого. Это намного сложнее, чем обычный экзамен. Вопросы будут знать только члены комиссии. Составлять их будет Елена Степановна. Скажу тебе по секрету, она настроена серьёзно, и она – единственная была против нашего решения. Но я, как председатель, настоял на том, чтобы дать тебе еще один шанс. Но, не безвозмездно, конечно, сам понимаешь, – подмигнул мне Саныч.
– Что? Так. Чего-то я не понял ничего. То есть мне готовиться неизвестно к чему? И сколько я вам теперь должен?
– Ну, во-первых, известно. Просто учи все лекции. А во-вторых, денег, конечно, я не беру. Но есть у меня одно дельце для тебя, – Саныч снял очки и принялся их протирать маленькой тряпочкой.
– Какое еще дело? – спросил я.
– Да ничего сложного. Ты главное сперва сдай хотя бы на тройку, а там я все расскажу.
– Ну, хоть в двух словах
– В лагерь поедешь. На три недели. Волонтером – вожатым. Все – иди. У меня тоже дел выше крыши, – он нацепил на нос свои очки, похлопал меня по плечу и пошел дальше.
Не успел я и рта открыть, как он скрылся в коридоре за поворотом.
И что это было? Меня че не отчисляют? Фига себе. Но что за лагерь? Я – вожатый? Куда я поеду? А… Разберусь потом. Главное – сейчас подумать, как сдать этот злополучный предмет.
Я довольный выскочил из здания родного университета и наткнулся на девчонок с потока.
Две близняшки: Инга и Лида и еще две девушки. Их имен я не знал. При виде меня они затихли и начали поправлять одежду, надеясь, что я обращу на одну из них внимание.
– Привет, красавицы! – я подошел к ним и встал в середину их круга.
– Привет, Тём, – поздоровалась одна из сестренок – худенькая брюнетка Лида, выпрямив свои маленькие плечи.
– Чего не на пляже? Погода вон какая, а вы тут? – пытался разговорить я девиц, смущенных моим вниманием.
– Ой, точно. Да мы обсуждаем, куда пойти вечером, – улыбнулась девушка, поправляя темные волосы.
– Приходите в «Дудки», я там буду, – подмигнул я ей. – Ладно, дамы, мне пора. Еще увидимся.
Я заметил Оскара на парковке рядом со своей машиной.
– Пока, – пока, – ответили барышни мне вслед.
Я подошел к другу, чувствуя пристальный женский взгляд на своей спине. Хм…. Эх девушки, девушки. Можете вздыхать дальше. Сердце Чайковского принадлежит только самому Чайковскому, и ни у кого не получится его завоевать. Даже таким красоткам как вы.
– Ну что, сердцеед, сдал? – спросил Оскар, пожимая мне руку.
Лучший друг Оскар Аристов очень часто называл меня сердцеедом. А все потому, что девчонки сами липли ко мне и навязывали свое общество. Наверное, каждая вторая в этом университете хот раз пыталась первая со мной заговорить. Особо смелые приглашали на свидания. А скромницы тайно вздыхали по мне. И да, у меня высокое самомнение. Есть грешок. Чего таить.
– Неа. Не сдал. Подкинешь до дома?
– Подкину. Только мне надо Женьку дождаться, – друг взглянул на ручные часы. – Она скоро выйдет.
– Да без проблем. Я теперь свободен как птица в небе, – улыбнулся я и надел солнечные очки. Облокотился о капот машины рядом с Оскаром.
– В смысле? Отчислили что ли? Насовсем? – удивился он.
– Да нет. Прикинь, мне еще один шанс дали.
– Ааа… То-то видно довольный слишком. Ха. А что это так? За какие такие заслуги тебе шанс дали?
– Саныч за меня словечко замолвил. А эта стерва – Степановна против была. Только я вопросов не знаю. Стальная типа вопросы сама придумает, и уже на самом экзамене меня перед фактом поставят. Я вообще не знаю, как я сдам. Треш полный. Но надо блин как-то попытаться.