Плохиш и ботаничка
Шрифт:
– Я вижу, ты нас угощать собралась?
– спросила она.
– Ага, - я улыбнулась, а папа удивленно посмотрел на нас, принюхался и расплылся в улыбке, пятясь от нас на кухню.
– Пошли быстрее, а то кто-то сейчас и без нас все съест, - папа замер и замотал головой, всем своим видом пытаясь доказать, что он тут не при чем, что он даже запаха не чувствует. Мы засмеялись и пошли все вместе на кухню.
За обедом, а было уже три часа дня, я расспрашивала родителей об их отдыхе, а они охотно
Еще они привезли целую кучу сувениров, половину которых разместили по дому, а половину оставили на подарки друзьям и коллегам.
Остаток дня пролетел незаметно в общении с родителями, но я была безумно довольна. Их эмоции передались мне, и я чувствовала себя так, словно я сама только что вернулась с поездки. Я была счастлива, забыв обо всем на свете.
Легла я в полдвенадцатого, но тут заметила сообщение.
"Привет!) Как ты? Как себя чувствуешь?" - я улыбнулась. А я-то боялась, что после этого всего Илья и не вспомнит обо мне.
"Привет, хорошо. Как будто бы и не болела. А ты как?"
"Отлично. Как ты смотришь на то, чтобы завтра погулять?" - ответ пришел почти сразу, словно новенький сидел и ждал моего сообщения.
"Ну... Можно, во сколько?"
"В три."
"Хорошо, я выйду в это время. До завтра." - я бы еще поговорила, но не знала, о чем сейчас переписываются.
"Окей, я заеду. Хороших снов!)"
Заедет? На чем?!..
Часть 15
– Ай!
Я рефлекторно откинула ножницы и сунула палец в рот. Да что ж за день-то сегодня такой! Мало того, что рано - так еще и почему!
– проснулась, так еще и порезалась. Замечательно! Называется, решила постричь ногти. Я не любила, когда они становились слишком длинными: под них забивалась грязь. Не понимаю, как можно их отращивать.
Достала маникюрные ножницы, не обычные, нет, села. И на втором же пальце, указательном, между прочим, вместе с ногтем срезала кожу. Наверное, спросонья, потому что встала я сегодня рано: какой-то тупоголовый в половину девятого, вы только подумайте, сигналил и орал на весь двор! Мол, его машину заперли, он не может выехать. Вся эта сцена продолжалась до девяти, встала не только я, но и родители, которые сейчас смотрели фильм.
Заснуть я уже не могла, голова гудела, как будто бы этот гад до сих пор сигналил из машины. И вот теперь еще одна неудача!
Настроение плавно съехало за отметку "Бывает и лучше!", и даже любимая песня, Within Temptation - Hand of Sorrow, его мне не подняла.
Песня в наушниках сменилась какой-то неизвестной (я любила закачать себе альбом и слушать его), поэтому я бросила плеер на кухне и ушла за аптечкой: палец все же был дорог, и потерять его из-за какой-нибудь страшной инфекции я не хотела. Заклеив его пластырем, я, относительно удовлетворившись, решила почитать книгу.
И все потихоньку стало налаживаться, но мне же приспичило попить чай. Пришлось вернуться на кухню, поставить чайник, сесть и ждать. Но худшее ждало меня впереди: я умудрилась обжечься и, главное, обо что! Об воду! Потому что чайник дважды кипятить нельзя, надо только нагреть во второй раз, вот я и подумала, а вдруг не догрела!
Если бы я материлась, я бы такое сейчас выдала бы!
Что за невезение? Чувствую, к концу дня я сломаю себе обе ноги, получу сотрясение мозга и, чего хуже, влюблюсь в какого-нибудь казанову, которому от отношений нужен лишь... кхм, нужна лишь постельная сцена.
Но чай был все же вкусным, родители решили прикупить на юге какой-то иностранной марки, и я немного, но успокоилась. Жизнь налаживалась, да и шоколадка у меня лежала очень уж давно. И книга была интересная. На этот раз читала я того же Ремарка, только уже "Жизнь взаймы". Легко, ненавязчиво, а заставляла задуматься.
Больше всего меня удивляло, что главная героиня умудрялась любить и желать быть вместе, но поэтому уезжать, убегать от него, который предлагал ей прожить вместе с ним всю жизнь. Ну и что, что она смертельно больна, но в последние годы жизни-то можно обеспечить себе счастье? Да и ее возлюбленный был уже не настолько молод. В принципе, не мне судить.
Прочитав примерно треть книги, я решила принять ванну. Скоро идти на улицу, но дома слишком жарко, поэтому чувствовала я себя грязной и потной. Набрав полную ванну и насыпав туда соли, я залезла в нее, порадовавшись, что хоть вода не получилась слишком холодной или слишком горячей. Иначе бы этот день уже поправу должен был бы отмечаться мной, как самый невезучий день в моей жизни. И каждый год в этот день я бы сидела, запершись в своей комнате, и не делала бы ничего, что могло быть опасным для здоровья и для жизни.
И вообще, даже об книгу можно порезаться! Об эти листочки, которые оказываются острее ножа. Вот как жить на свете?
Я нырнула, будто бы уходя от своих проблем, ну, как проблем, маленьких неудач, и вынырнула, убеждая себя, что теперь-то уж точно ничего не произойдет. Убеждения, как ни странно, помогли, наверное, самовнушение все же хорошая штука. Настроение чуть-чуть повысилось.
Выбежала из ванной я за пятнадцать минут до выхода: долго сушила волосы. Их, кстати, попыталась забрать в колоски, но после моего нового шампуня они не подвергались никакому воздействию, выскальзывая из рук, а так как я уже торопилась (мне следовало еще одеться, перекусить и выйти на улицу), то я плюнула на это, оставив по одной косичке из небольших верхних прядей волос с каждой стороны. Получилось вполне себе ничего.