Плохиш и ботаничка
Шрифт:
"Влюблен, влюблен...".
Мне никогда никто не признавался в любви. Может, в первом классе мне и приходила записка с кучей ошибок и с буквами наоборот, но я об этом точно не помню. Но эти эмоции невозможно передать: от удивления до недоверия, от ужаса до радости или грусти. Я не знаю, что можно сказать о той буре чувств, которая не поддавалась моему пониманию.
"Не знаешь, радоваться или плакать!" - именно так я бы описала
– Прости, - Илья опустил взгляд.
– Все нормально.
Я теперь с удивлением посмотрела на него. Как, объясните мне, как может быть все нормально у человека, который невзаимно влюблен?! Я не могу этого и представить! Но он вновь поднял глаза и улыбнулся, становясь похожим на себя обычного, словно никаких признаний и не было. Можно было даже подумать, что все это мне показалось. А он, как ни в чем ни бывало, снова заговорил:
– Не спи, замерзнешь!
– и улыбнулся.
Даже ответить на этот его выпад я не могла - я находилась в таком ступоре, что лишь только хлопала глазами, пытаясь понять, что, где, когда. Илья, конечно же заметив такое мое состояние, продолжил наглеть, помахав руками перед моим лицом.
– Ау, Земля, откликнись!
Я же, наконец уверившись, что все, произошедшее пару минут назад, мне приснилось, померещилось или придумалось моей чрезмерно богатой фантазией, очнулась и отпила немного остывшего чая, запив всю информацию и надеясь на ее переваривание.
– Тут я, тут, - смущенно произнесла я, а Илья взял и рассмеялся. Мысленно прибавив этот "симптом" ко всем остальным и убедившись, что передо мной какой-то ненормальный человек, который не подчиняется законам логики, я тяжело вздохнула, вновь разглядывая чай в чашке. У нас дома чашки были самыми разными: от обычных белых до интересных, с рисунками, с надписями "Доброе утро!" или что-то наподобие. Притом, у нас были специальные чашки для гостей и определенные, мамины, папины и мои.
У Ильи же обе чашки были одинаковыми, белыми с красивыми витиеватыми ручками и с золотистой каемочкой, словно были взяты из какого-то чайного сервиза - блюдца тоже были белыми с каемочкой. Либо у него вообще не было чашек с рисунками и надписями, либо специально для гостей доставался сервиз, из чашек которого пили и гости, и сами хозяева. У нас так было только по праздникам.
Но сколько я не пыталась отвлечься на чашки с блюдцами, одна мысль крутилась в голове - с чего вдруг Илье признаваться мне в любви? Моему уму это было непостижимо, а пытаться спрашивать напрямую невежливо, да и стыдно. Из-за этого я почувствовала себя слишком неловко.
Надо было уходить домой.
Версии закончились, но я продолжала перебирать все в голове, не обращая никакого внимания на хозяина квартиры и уставившись в одну точку. Когда я так напряженно думала, я всегда сжимала одной рукой край одежды, это будто бы придавало мне сил - и сейчас не исключение.
Илья, по всей видимости, еще что-то сказал, но я не расслышала, просто "угукнув" и продолжив размышление. Но это и выдало меня, потому что, докричавшись до меня, он произнес:
– Если хочешь, можешь идти домой. Я не обижусь.
Я покраснела, опуская взгляд. Так проколоться. Конечно, не обидится, это же неприятно, когда гость так собирается, буквально рвется из квартиры. Мне было очень стыдно, но я все же быстро собралась и, пробубнив что-то вроде "Пока!", чуть ли не запрыгнула в лифт и уехала вниз. Только выйдя из дома, я вздохнула, прикрывая на секунду глаза.
Можно сказать, пришли к тому, от чего стремились уйти. Пришла к Илье, чтобы извиниться, извинилась, а потом опять напортачила, ушла, а теперь необходимо снова извиняться. А почему? Надо было сразу уходить, а не беспокоиться об этом пупе всея Земли!
Так нет же, приспичило, по-другому и не назвать. И нарвалась. Молодец, Саша, так держать, ты получила головную боль в виде признания и последующего извинения, которое произойдет на нейтральной территории и ни в коем случае у Ильи дома.
Но мысль о признании была главенствующей: в голове крутились тысячи вариантов, почему он это сделал: от "случайно пошутил" до "это действительно так". И этот последний вариант пугал меня больше, чем возможность какой-то глупой шутки. Если с шуткой можно разобраться, то с настоящими чувствами... Даже читая книги, невозможно составить полного представления о любви до тех пор, пока не испытаешь ее сам. Поэтому я ничего не знала, даже того, что мне делать дальше.
Ведь я не могу ответить ему взаимностью! О чем Илья думал, когда признавался мне? О том, что я с радостью брошусь к нему в объятья? Нет, такого ведь и быть не может! Может, он считал, что он мне нравится? Нет! Да даже если и так, то я бы ни за что не показала бы этого!
К концу дня я готова была биться об стенку головой - Илья не давал мне ни секунды покоя, сам того даже и не подозревая. Но я наконец нашла свое спасение: книги, только не о любви. За выходные я перечитала одну интересную энциклопедию о подводном мире.