Плохиш. Студентка. Препод
Шрифт:
Андрей заходит следом за мной и щёлкает ключом в замке. Я беспокойно оглядываюсь на него.
— Чтобы нас не побеспокоили, — хмыкая, он поворачивается ко мне и опирается спиной о дверь.
Стыд отступает на задний план. Всё, о чём я сейчас могу думать, это отчисление. Кровь стынет в венах, когда я представляю, что меня отчислят… Тогда мои родители узнают обо всём, и я больше никогда не смогу смотреть им в глаза! Это просто какой-то кошмар! Кошмар наяву!
— Андрей, пожалуйста, — делаю шаг к нему, с надеждой заглядывая в его каменное лицо.
Препод прищуривается, обходя меня сбоку. Медленно подходит к столу и проводит указательным пальцем по полированному покрытию. Я слежу за его движениями и чувствую, как напряжение между нами сгустилось настолько, что стало осязаемым.
— Вы делали это здесь, — отрывисто произносит он. — Прямо на моём столе…
Голос Андрея полон какого-то сильного и непонятного мне чувства. Что это? Гнев? Неприязнь? Осуждение?… или, быть может, ревность?
— Я не… — начинаю, с трудом отлепляя пересохший язык от нёба. — Я не хотела… — опускаю взгляд. Нет, это враньё. Я хотела… я очень даже хотела этого. Не один Никита виновен в том, что случилось. Я тоже хороша и, конечно же, заслужила расплату… — Прости, — наконец, выдавливаю после молчания.
— За что ты просишь прощения, Олеся? — Андрей подходит ближе, останавливаясь в полуметре передо мной. — За неосмотрительность? Или за то, что ты делала это не со мной?
Его голос негромкий и вкрадчивый. Меня начинает трясти от бури эмоций, что буквально разрывают душу. Вскидываю на него взгляд. Что же он хочет от меня услышать?
Облизываю пересохшие губы.
— И за то, и… за другое…
Андрей будто бы наслаждается моими мучениями. Поворачивает голову на бок и усмехается:
— Тебя не отчислят.
— Что?
Кровь приливает к голове с новой силой. Я начинаю дышать чаще, пытаясь понять не послышалось ли мне это!
— Не бойся, — его пальцы касаются моего плеча. — Никто ни о чём не узнает. Я позаботился об этом.
Облегчение захлёстывает подобно горячей волне.
Сама не понимая, что творю, я бросаюсь ему в объятия и робко целую его в щёку.
— Спасибо! Спасибо!!
Его руки сжимаются на моей спине железным кольцом.
— Однако… — негромко произносит он, отстраняясь от моего поцелуя. — Я, всё же, должен наказать тебя, Олеся.
Говоря это, Андрей смотрит мне прямо в глаза. Я быстро моргаю, пытаясь понять, о чём он? Он сейчас делает мне выговор как преподаватель нерадивой студентке, или…
— Наказать? — дыхание сбивается.
— Наказать, — его глаза недобро сверкают.
При условии, что Андрей Владимирович всё ещё крепко сжимает меня в своих руках, его слова кажутся мне наполненными двойного подтекста…
— Дополнительное задание? — голос сбивается на шёпот.
— Задание? — Андрей отступает обратно к столу, таща меня за собой. — Ты же любишь учиться, Лугина. Какое в этом наказание?
Начинаю дышать всё чаще. От близости его сильного мощного тела меня начинает потрясывать, а
— Тогда что… — начинаю, но Андрей меня тут же перебивает.
— Я хочу отучить тебя заниматься непристойными вещами в стенах такого достойного и уважаемого университета, — говоря это, Андрей как-то странно усмехается. Он что, блин, издевается?
Его пальцы тянутся чуть ниже и ложатся прямиком на мою попку. Медленно глядят полушария, а потом до боли сжимают их.
— Ай! — вскрикиваю, а по телу прокатывается крупная дрожь.
— Скажи, Олеся, ты кончила? — он прищуривается, заглядывая мне в глаза. — Ты кончила, когда трахалась с Никитой?
Я вижу в его взгляде отблески неприкрытой одержимости… Прямо как тогда, когда он наблюдал за мной и Никитой у бассейна. Чёрт… да он же ревнует! Теперь я уверена в этом совершенно точно!
От этого открытия меня всю заливает непонятным жаром. Пытаюсь отделаться от неуместного возбуждения, и плотнее свожу ноги. Но от этого пульсация в лоне становится только сильнее…
— Я не успела, — тихо шепчу, глядя на него в ответ. — Не успела кончить…
Господи! Я что, только что сказала это вслух?!
— Правда? — Андрей ещё сильнее сжимает мою попку, а потом внезапно резко размахивается и шлёпает по ней открытой ладонью.
У меня от боли перед глазами полыхают красные искры. Меня никогда не пороли! Даже в детстве, когда я делала что-то не так, родители не прибегали к телесным наказаниям — они просто объявляли мне бойкот, что, порой, было тоже очень мучительно… Но та боль была совсем другой. Угрызения совести, вина и раскаяние и рядом не стояли с этой сумасшедшей лавиной первобытного страха, что теперь разливается по венам.
Андрей резко хватает меня за запястья, заводя руки за спину. Я даже не успеваю понять, что произошло, как оказываюсь прижата лицом к его столу.
Стоя сзади, препод дёргает вверх мою юбку и проводит пальцами по полыхающей алым коже.
— Скажи мне, Олеся, ты специально дразнишь меня?
— Я не… — шепчу, задыхаясь от паники.
Новый мощный шлепок обрушивается на мои полушария, и я забываю, как дышать.
— Ааа! — вскрикиваю, но он тут же шепчет предостережение:
— Осторожно, Оленёнок. Ты же не хочешь, чтобы тебя снова застукали на месте преступления. Не шуми!
— Я… — тщетно дёргаюсь в его руках. — Прекрати! Что ты делаешь!?
— Наказываю тебя, — повторяет он. — Я обещал декану, что наказание обязательно обрушится на твою задницу. Теперь выполняю обещанное!
Наглые пальцы касаются меня между ног и растирают намокшие трусики. Когда он дотрагивается до пульсирующего бугорка и грубо сжимает его между пальцами, у меня подкашиваются ноги от резкого, электрического разряда, что пронзает всё тело.
— Ммм… — не могу сдержать рваный стон.