Плохой мальчик

Драгунский Денис Викторович

– Еще одна легенда, – сказала женщина. – Вы картину будете покупать?

– Нет, – сказал он. – Не буду. Это не моя картина.

– В каком смысле? – не поняла она.

– Это не я писал, – сказал старик, надевая плащ. – Это Костя Клугман. Всего вам наилучшего. Я, кстати, в семидесятом заходил, за месяц до посадки, но ты не помнишь конечно же.

Он вышел из арки на улицу и пошел к стоянке такси. Вдруг идти стало очень легко, даже удивительно. Он засмеялся, обернулся и увидел на тротуаре свое мертвое тело.

ДЕСЯТАЯ ЗАПОВЕДЬ

– А

когда она замуж выйдет, я ее все равно разведу! – сказала Катя Нефедова своей соседке Нине Самариной. Они сидели во дворе у песочницы; их дети, Леночка и Ваня, лепили куличи. Разговор шел о том, какая Леночка красивая девочка.

– Почему? – спросила Нина.

– Обязательно влюбится в дурачка какого-нибудь, – сказала Катя.

– Странные фантазии, – сказала Нина.

– Это жизнь, – сказала Катя. – Но я не допущу.

Нефедовы и Самарины жили на одной площадке в одинаковых квартирах. Из лифта направо, из лифта налево, в торцах. Они пытались по-соседски дружить, но не получалось. Самариным не нравилось, что у Нефедовых две дорогие машины, что они все время выгружают из багажников красивые пакеты. Нефедовым не нравилось, что Самарины говорят по-французски, что к ним в гости ходят люди, которых по телевизору показывают.

А после этого разговора они вообще перестали общаться.

Лет через восемнадцать Лена Нефедова попросила Ваню Самарина посмотреть, почему машина не заводится. Ваня сел на место водителя, вставил ключ в зажигание. Повернулся к ней. Лена глядела на него близко-близко. Он поцеловал ее. Она сказала:

– Заводи. Езжай вперед. Теперь налево. Еще налево. Во двор. Стоп. – Выскочила из машины, на ходу доставая связку ключей. – Это моей подруги квартира, – объяснила она потом, когда они лежали на кровати и смотрели в потолок.

– Какая ты ловкая, – восхищенно вздохнул Ваня.

– Сегодня такой день, что я точно забеременею, – сказала Лена. – Потому что я тебя люблю с двух лет. Или даже раньше. Родителей беру на себя.

– Своих?

– Могу твоих тоже.

Еще лет через шесть Ваня проснулся среди ночи, повернулся на бок и долго смотрел на Лену. Она была красивая, правда. Но слишком успешная. В двадцать семь лет – управляющий директор группы компаний «Alter Ego». Он даже вздрогнул. Она открыла глаза.

– Ты что? – спросила сквозь сон.

– Я тебе завидую, – сказал Ваня.

– Мне? – Она проснулась, приподнялась на локте. – Ты что? При чем тут? Вот если бы я была доктор наук, тогда понятно.

– Не путай зависть и карьеру, – сказал он. – Завидуют по-другому. Умный завидует ловкому. Богатый – знаменитому. Талантливый – красивому. И наоборот.

– Ничего, – сказала она. – Ты у меня академиком будешь.

– Не знаю, – сказал он. – Вот ты, если бы в науку пошла, точно стала бы академиком.

– Ничего я не ловкая, – сказала Лена. – Уволят, никто не вспомнит. Умру, ничего не останется. А работаю сам видишь как. А ты лениво так книжечку напишешь – и готово, навек в истории. Нечестно.

– Лениво? – Ваня тоже приподнялся на локте.

– Конечно, – сказала она. – Ты ее уже три года пишешь, сколько можно?

– Давай спать, – сказал он.

– Давай, –

сказала она. – Все, все, забыли, поцелуй меня.

– Все, все, забыли, – сказал он и поцеловал ее. Приснилась песочница. Мое ведерко лучше, а твоя мама добрее.

ЗНАТОКИ, ГУРМАНЫ, ЗАВСЕГДАТАИ

Мне один старый грек рассказывал: настоящие греки очень ценят настоящий кофе.

Чтоб не просто так, а ой-ой-ой.

Отбор, обжарка, помол, варка.

Вкус, крепость, аромат.

Но, говорил мне этот старый грек, настоящий кофе не умеют готовить здесь. Настоящий кофе можно попробовать километров за тридцать – сорок отсюда. В соседнем городке. Там есть один такой Яннис. У него маленькая кофейня, на четыре столика. И вот этот чертов Яннис умеет делать кофе без дураков. Как надо.

Поэтому ценитель и любитель в субботу садится в машину и едет из своего городка в тот городок. Отсюда – туда. К Яннису, выпить чашечку настоящего кофе.

А навстречу ему едет другой грек. Тоже гурман и знаток. Из того городка в этот. Оттуда – сюда. Он едет к Костасу. Потому что только этот проклятый Костас в своей маленькой кофейне, за тридцать километров – занесло же его, почему он к нам не переберется? – только он умеет делать настоящий кофе.

ИКЕА

Молодожены, сияющие своим молодоженским счастьем, входят в магазин ИКЕА.

Ах, какие там кровати! А какие кресла! Шкафы, столы и стулья. Торшеры и ковры. Посуда! Вилки, ложки и ножи! Лампы! Белье!

А какие уже готовые образцовые квартирки! Все что нужно для работы и отдыха.

Молодожены выбирают себе мебель, светильники, тарелки. Набирают в тележки одеяла и подушки. Картинку на стенку и цветок на окно.

По правилам ИКЕА, забирают вещи со склада.

Грузят их в машину.

Привозят в совершенно пустую квартиру.

Кипит работа. Они собирают кровать ИКЕА, кладут на нее матрас ИКЕА, стелют белье ИКЕА, закрывают покрывалом ИКЕА. Устанавливают шкафы ИКЕА, вешают полки ИКЕА, кладут на пол ковер ИКЕА, вешают люстру ИКЕА. Стол письменный ИКЕА, стол журнальный ИКЕА. Два кресла ИКЕА. Торшер ИКЕА. Цветок ИКЕА.

Он и она, молодые и счастливые, садятся за стол. Она достает чашки ИКЕА, ставит их на салфетку ИКЕА. Зажигают торшер – ИКЕА написано на цоколе лампочки.

Они пьют чай, помешивая его ложечками ИКЕА.

Они улыбаются друг другу.

Встают, обнимаются, целуются.

Подходят к кровати. Раздеваются.

На голых попах написано – ИКЕА.

СТУЛЬЯ

Хороший кусок мякоти надо было сначала достать, потом нашпиговать обвалянным в соли и перце чесноком и длинными морковными гвоздями и запечь в фольге. Сварить аккуратную молодую картошку. Салаты настричь. На закуску разные копченые колбасы, рыба красная, рыба белая, это понятно. Соленья-маринады. На сладкое торт, берлинская сдоба и конфеты. Фрукты. Вино, водка, коньяк, минералка. Все или почти все – предмет поисков или стояния в очереди: не наши дни, восьмидесятый год на дворе.