Плохой парень// Bad Guy

Ли Кристина

— Иди за мной!

Больше нам с ним слов, видимо, не требовалось. Поэтому я шел и смотрел в широкую спину, обтянутую белым халатом, и ступал по обычной тропинке между высоких деревьев. Шел и наблюдал за тем, как он ссутулен, и как тяжело хрипит.

— Хорошо, гадёныш приложил!

— Я не понимаю, что вы говорите!

— А не для твоих ушей сказано было, Хан Бин! — он указал мне на вход в более новую постройку, в которой хотя бы запах сносный был.

Мы прошли вверх во высоким ступеням, и он позвонил в звонок. С той стороны показалась женщина

в белом халате и округлила глаза, быстро открывая высокие двери:

— Олег Александрович! Что у вас с лицом? — она перевела взгляд на меня, а я и не заметил ни её голоса, ни женщины вообще.

Вошёл в небольшой холл, где было три двери и одна огромная. Только она была закрыта на замок.

— Проведи парня на третий пост, — пробасил Анастасов, а женщина присмотрела ко мне пристальнее.

— Он не наш? Как мне к нему обращаться? — она опять залепетала этот ахинейный бред, и я не выдержал:

— Что мы здесь делаем?

Анастасов развернулся и ничего больше не сказав мне, ушел в одну из дверей, прежде бросив женщине:

— Проведешь к Адлер, и впустишь молодого человека.

— Но Олег Александрович! Это же муж…

— Делай, что говорят, Мария! И не болтай много! — отрезал он, и захлопнул за собой дверь.

— Идёмте! — женщина повернулась ко мне, и указала рукой идти за ней, — Вы не понимаете меня?

Я даже не взглянул на неё, а просто шел, и понимал, что не так хотел встретить свою Лику. Не такие картины в голове рисовал мой больной мозг. Я хотел увидеть свою девочку, смотреть в её зеркала, и забрать в свой мир. Хотел, чтобы она осталась со мной и жила в месте, а котором больше никогда не будет того дерьма, через которое мы прошли.

Но увидел совсем другое. Бледную тень от женщины, которая была моим теплом. Серую поволоку, вместо яркого серебра в глазах, и похудевшее лицо. Она стала настолько хрупкой, что я не поверил своим глазам. Не мог.

В этой комнате не было ничего, кроме кровати, окна с решеткой, и плазмы на стене. И то, она стояла под защитным корпусом. Это камера, и прямо сейчас за моей спиной закрылась её железная дверь, и провернулся ключ в замке, а медсестра лишь проговорила на ломанном английском:

— Ближе не подходить. Быть осторожен…

Но я плевал на эту херь. Я смотрел на Лику, и не узнавал совсем. Это не могла быть она. Стоял, как дебил у дверей и смотрел. Прирос к полу, и понял, что у меня онемели ноги. Они просто отнялись, и я не мог ступить и шагу.

Лика повернула, ко мне лицо. Медленно осмотрела, а потом выдала мертвым голосом что-то, в чем я разобрал лишь свое имя.

— Опять старик забыл напичкать меня этим дерьмом, и явился мой Хан.

Она холодно прошлась по мне и отвернулась.

— Лика… — я сказал это настолько тихо, что сам еле расслышал.

— Ты все равно не настоящий. Хочу, чтобы это закончилось. Я не могу больше на тебя смотреть! Уйди из моей головы!!! — она закричала и схватилась за волосы, а я сам не понял, как сорвался с места, и прижал её к себе.

Сжимал

настолько сильно, насколько мог, и мной начала бить крупная дрожь.

— Это я, Лика! Это я! — удерживал её, и чуть не оглох от криков, но продолжал держать, а она била меня и пыталась отпихнуть, — Лика!!! Это я!!!

Мой рык отбился от стен и она замерла, маленькие ладошки сжали ткань куртки, а я смотрел на то, как Лика поднимает лицо, и не верит. Она думает, что я глюк в ее голове.

— Ну же милая, прикоснись ко мне! Ты же помнишь? Да? Просто попробуй… Я настоящий!

— Хан… — ладонь Лики была холодной и влажной, и этот холод обжёг мою щеку, — Ты правда Хан? Мой Хан, пришел за мной?

Это была не она. Лика смотрела сквозь меня, прозрачными глазами, в которых не было ни капли той силы, которую я видел когда-то. Которую полюбил, как безумный. Там было пусто.

— Это…я… — прошептал, и ощутил, как по моей щеке покатилась первая слеза, — Это я, наэ хетсаль…

Она повисла на мне, и быстро осматривала каждый участок лица, потом посмотрела опять в глаза и покачала головой:

– . Я окончательно рехнулась! Даже галлюцинации стали тактильными. Я сраный псих, и это моя судьба… — она говорила быстро и без остановки.

— И поэтому ты говоришь так, чтобы тебя понимала галлюцинация? — я встряхнул её, а она вздрогнула всем телом, начав оседать на пол.

— Это я, Лика! Я… — заглянул ей в глаза, и понял что она начинает приходить хоть немного в себя, — Я… Пришел за тобой.

— Уходи… Беги, Хан. Ты погубишь свою жизнь рядом с больной женщиной.

— Говоришь чушь, а сама обнимаешь, — я дрожал и давился слезами, молча терпел и прижимал её к себе, раскачивая нас на полу, чтобы она успокоилась.

— Не хочу, чтобы этот приступ заканчивался. Он слишком реальный. Ты даже пахнешь, как мой Хан, — Лика прижалась ко мне, и забралась на колени полностью, а я сжимал её в руках, и тихо давился настоящими слезами, прижавшись лицом к её макушке, и сцепив челюсть. Но я не мог остановить это. Сейчас я делал это в последний раз. Больше в моей жизни не будет соплей. С этого момента у меня нет на них права.

— Даже такой же теплый… — продолжала шептать Лика, а я думал, что медленно и сам схожу с ума.

Вот как может измениться всё за одну секунду. За одно сраное мгновение, вся жизнь прошла перед моими глазами.

Я обнял её сильнее, обхватил руками полностью, зарылся ладонью в мягкие пряди, и прижал к себе.

Не знаю сколько мы так просидели, я не считал этого времени, потому что думал. Я начал наконец думать о будущем. И не просто играясь и надеясь на сегодняшний день.

Я вспоминал лицо Хатори, и то, что она говорила, вспоминал лицо старика, которого убили, и наконец я вспомнил лицо Мён Хи. В этот момент, я понял что именно с её смертью и начал меняться. Именно тогда осознал, что вся моя жизнь это просто комфортное дерьмо, и я был совершенно не готов к реальности за стенами богатого особняка, или за дверьми дорогущей тачки…