Плохой парень
Шрифт:
— Да, сэр, — подтвердил Уорбертон. — Мы проникли в здание согласно приказу, констебль Пауэлл и я.
Нерис Пауэлл грустно улыбнулась, чтобы приободрить его.
— Что случилось дальше?
— Мы оказались в прихожей, очень длинной и темной. Еще день был, а там — темень и никакого источника света.
— У вас был фонарик? — спросил Маклафлин.
— Да, сэр, на поясе.
— Вы его включили?
Уорбертон помедлил перед ответом:
— Нет, сэр. На это просто не хватило времени. Все произошло так быстро. Я нажал на выключатель в прихожей, под лестницей, но в
— Так. И что было дальше?
Уорбертон отпил глоток кофе и потер рукой скулу:
— Как только мы вошли, в дальнем конце коридора, справа, открылась дверь на кухню… а нам сказали, что там ждут мистер Дойл с дочкой. И у них заряженный пистолет. Я услышал, как что-то заскрежетало. А потом увидел в коридоре фигуру, вернее, просто чей-то силуэт, и я мог бы поклясться, он размахивал мечом или другим похожим оружием, как будто хотел напасть. Как я уже сказал, там было темно. Не хватило времени, чтобы глаза привыкли, и мы не успели включить фонарики. Нам только было известно, что в здании пистолет, и я… отреагировал максимально быстро, сэр, как и любой полицейский на моем месте.
— То есть вы выстрелили? — уточнил Чамберс.
— Да, я разрядил свой тазер, сэр. Как нас учили, если кто-то угрожает ножом или другим холодным оружием.
— Однако же в данном случае вы знали, что оружие в доме — огнестрельное и принадлежит оно Эрин Дойл, а не ее отцу?
— Это верно, сэр. Но он мог им завладеть.
— И за каким-то чертом застрелить из него полицейского? Вы придерживайтесь фактов, констебль. Сами же говорили, оружие, похожее на меч, не на пистолет. А на самом деле это был обычный костыль.
Уорбертон нервно сглотнул:
— Ну да, сэр. Строго говоря. Но я…
— Строго говоря? Интересно, а как иначе вы бы описали этот предмет? Была ли, по-вашему, у мистера Дойла хоть одна причина, чтобы напасть на вас с мечом? Или хотя бы с костылем, уж если на то пошло?
— Нет, сэр. Я… просто действовал по обстоятельствам, мы сделали все правильно, как нас учили. Не было времени строить догадки. Может, он решил защитить свою дочь? Может, пока мать ходила в полицию, он понял, что ей грозит тюрьма? Может, он подумал, что они в опасности, ведь все пошло не так, как он ожидал? Я не знаю этого, сэр. Я просто отреагировал.
— Эти соображения возникли у вас тогда или вы сейчас так рассуждаете?
— Я бы не сказал, что тогда у меня было время рассуждать, сэр. Нет, тогда я ни о чем не думал. Когда надо действовать, сэр, целиком полагаешься на то, чему тебя учили. Некогда рассуждать и искать причины. Это остается на потом.
— Куда вы целились?
— В грудь, сэр. Не промахнешься. Тазер ведь не оружие поражения, им никого всерьез не выведешь из строя.
— Тем не менее именно это и произошло. Вам известно, что теперь полицейским рекомендовано стрелять из тазеров по рукам и ногам, а не в грудь?
— Сэр, там было темно, мне угрожали, и я не хотел рисковать.
Чамберс прокашлялся:
— Вы знали, что мистер Дойл ждал старшего инспектора Бэнкса, старого друга семьи, который придет и все уладит?
— Нет, сэр, я этого не знал.
— Вы знали, что Дойл
— Нет, сэр, не знал.
Уорбертон обернулся к своему непосредственному начальнику Майку Третовону, и тот подбадривающе ему кивнул. Третовону было под пятьдесят, настоящая военная косточка, профессионал высокого класса. Цвет лица нездоровый, с багровым оттенком. Не страдает ли Майк от повышенного давления? Впрочем, держится он холодно и взвешенно, так что не факт. Может, просто на солнце перегрелся.
— Эту информацию до нас не довели, — добавил Уорбертон.
Чамберс обратился к Жервез:
— Я так понимаю, вы тоже об этом не знали, Катрин?
— Нет, — покачала она головой. — Джульет Дойл не упомянула о том, что ее муж передвигается на костылях. Видимо, она полностью сосредоточилась на проблемах дочери.
— Нам не важно, почему она об этом не сказала. Важно другое — это обязательно следовало выяснить и довести до личного состава на предварительном совещании. Обязательно. Нельзя посылать людей на операцию, не имея четких данных. Это вопрос жизни и смерти.
Жервез сжала руки в замок. Энни очень хотелось сказать, что Тони Блэр ничуть не тревожился, что у него нет четких данных, когда отправлял людей на войну в Ирак, но в итоге решила промолчать. Наверно, я взрослею, подумала она, научилась держать язык за зубами. Во всех смыслах.
Чамберс положил ручку на блокнот. Он весь был исписан округлыми, похожими на паутину каракулями, как показалось Энни, по большей части — совершенно бессмысленными.
— Ну что же, — заявил Чамберс. — Полагаю, нам надо временно поставить точку. Слишком многое непонятно, массу вещей предстоит разъяснить. Это только начало.
— Тут есть еще одна проблема, — произнесла Жервез.
Чамберс задрал бровь:
— Вот как?
Жервез не обратила на него ни малейшего внимания, она обращалась непосредственно к Маклафлину:
— Вы позволите нам допросить Эрин Дойл, сэр? По горячим следам?
— Не думаю, что это оправ… — немедленно встрял Чамберс, но Маклафлин перебил его на полуслове:
— Ситуация сложная. При использовании тазера пострадало гражданское лицо. — Он перевел взгляд с Чамберса на Жервез и обратно. — Ясно, что ваш отдел и вы лично вплотную этим займетесь, Редж. На этом, я уверен, будет настаивать и отдел внутренних расследований.
Чамберс кивнул.
— Но с другой стороны, — продолжал Маклафлин, — мы имеем огнестрельное оружие, из-за которого спецназ и проник в дом Дойлов. Полагаю, Редж, вы согласитесь с тем, что это отдельное расследование. Нам необходимо выяснить все, что возможно, об этом оружии, откуда оно вообще взялось, и притом выяснить максимально быстро. Вряд ли кто-нибудь способен справиться с этой задачей лучше, чем мы. Вы согласны?
— Но существуют правила…
— Да, и в полном соответствии с ними будет проведено расследование о правомочности действий констеблей Уорбертона, Пауэлл, а также остальных сотрудников отряда, но никакие правила не запрещают нам заниматься этим пистолетом. И нам нужно срочно установить, какое отношение имеет к нему Эрин Дойл.