Пломбир с шоколадной крошкой
Шрифт:
Я круто обернулась. Вот он. Томас Джеферс, собственной персоной, в длинном коричневом пальто, с шляпой в руках стоит на ступенях театра. Я поднялась по лестнице и прыгнула отцу в объятия. Он покружил нас вокруг своей оси, и я снова стала малюткой Кэт, первоклашкой и егозой.
– Папочка! – Промурчала я ему в шею.
– Солнышко, до чего же красивое выступление! И как ты выросла!
– Пап, да мы виделись три месяца назад! – Рассмеялась я, беря его под руку.
Зеленые
– Для меня это целая вечность. – Парировал он. – Я серьезно, ты была великолепна! У меня волосы с дыбов не опускались!
Я снова рассмеялась и потянула его вперед.
– Ты на машине?
– Да, оставил на парковке. Довезу тебя до общежития и поеду в Джерси-Сити. Бабуля, наверное, нервничает, что приходится смотреть «мылодрамму» в одиночестве.
Папин красный Гольф стоял прямо под кленом, листья которого собрали все оттенки желтого и красного. Мы плюхнулись в салон, папа завел мотор и приоткрыл окна.
– Как ты узнал адрес? – Спросила я, рисуя на запотевшем окне сердечки.
– Выпытал у миссис Уайтстоун. – Ответила папа и выехал с парковки. Ехать нам не дольше пятнадцати минут. – Как у тебя дела?
– Все хорошо!
Я вкратце рассказала об учебных проектах, оценках, успехах. Поведала и о знакомстве с Холли, порадовав отца тем, что наконец-то начала общаться с миром живых.
– Я счастлив, что ты потихоньку возвращаешься к себе прежней. Вспомни, ты ведь была той еще…
– Занозой в заднице? – Перебила я.
– Хуже. – Хохотнул папа. Его смех действовал как лечебная грелка. – Тебя было не остановить! Помню, Лу сидит, читает сказку, а ты вертишься вокруг неё юлой! Или тот день, когда мы с Эсмеральдой и Лу ездили в Нью-Йорк, помнишь?
Я кивнула. Ещё бы мне не помнить один из лучших дней в жизни.
– Мы встретили уличных танцоров на Таймс-Сквере. Они собирали деньги. Помнишь, ты присоединилась к их танцу? И это в восемь лет! Ты покорила всех прохожих. А Лу сердилась, ей не нравились такие…
– Раскрепощенные движения, да. – Усмехнулась я. – И заработала тогда свои первые честные пять баксов.
– Тогда мама и решила срочно сдать вас в балет. – Вспоминал отец, глядя перед собой. – Милая, на этом концерте были серьезные люди. Так мне сказала миссис Уайтстоун. Что, если тебе предложат потрясающую возможность? Европа…
– Да, было бы славно… – Я отвернулась к окну и почесала нос. – О, приехали!
Я резко отстегнула ремень и потянулась к отцу, чтобы поцеловать и обнять на прощание.
– Кэтти, у тебя точно все в порядке? – Нахмурился он.
Как бы так ответить, чтобы нос не зачесался?
– У меня все хорошо. – Кивнула
– А что мне? Я и так слишком часто торчу дома. Нужно же иногда развиваться и просвещаться!
– Ладно, тогда пока. Напиши, как только доедешь до дома. Люблю тебя!
Смачно чмокнув папу в щеку, я широко улыбнулась, а он, как в детстве, щелкнул меня по носу.
– И я тебя люблю, детка. Будь умницей.
Я дождалась, пока красный Гольф скроется за маленькими кафе, и поплелась в общежитие.
***
Отключилась я, едва коснувшись подушки. Не переодевшись, не сходив в душ. Утром меня разбудил будильник Джун, и я подорвалась забить ванную комнату. Под освежающими струями я только и думала, что о встрече с Холли. Не терпелось рассказать ей о кастинге и об этом… Волкере. Но ещё больше я ждала вечера, чтобы увидеть результаты кастинга.
После двух пар мы с Холс встретились в кофейне.
– Выкладывай! – Спохватилась подруга, как только я села за стол.
Минут десять я излагала, бурно жестикулируя, что произошло вчера. Холли периодически вставляла междометия, щелкала пальцами и выпучивала глаза.
– Черт подери, крошка! Да ты его уничтожила! Дай пять! – Оглушительный хлопок наших ладоней. – И на концерт успела!
– Да. Чумовой денек. – Улыбнулась я, кусая сэндвич.
– Уверена, ты прошла кастинг. – Постучала по столу ногтем Холли.
– Думаю, его многие пытались соблазнить. – Хмыкнула я. – Да и я хотела смутить его, а не… ну…
– Заставить его напрячь все мышцы своего тела? – Задвигала бровями Холли.
Я через стол хлопнула её по плечу.
– Слушай, а я ведь даже не видела его фотографий! Давай загуглим?
Я пожала плечами. Холли полезла в телефон, постучала по нему пальцами и вскрикнула.
– Это что за секс-машина, Каталина?!!
Я прикрыла лицо ладонями, чтобы не выдать покрасневшие щеки и глупую улыбку.
– Да он не может быть реальным человеком. Ну же, скажи, что это фотошоп! – Холли протянула телефон.
На фотографии был не кто иной, как Волкер. Только без белой футболки, прикрывавшей его бесстыдно роскошное тело.
– К сожалению, это он.
Холли изобразила обморок, я громко рассмеялась, вспугнув соседний столик. В тот же момент нам на стол упала газета – студенческая газета выходила каждую среду, а раздавал её Билли Хэнсон, первокурсник, за небольшую плату,– Холли крикнула Билли «спасибо, малыш», и взяла макулатуру. Вдруг, Холли хлопнула ей по столу и уставилась на меня глазами-кометами.