Площадь Согласия. Книга 2. Навстречу счастью
Шрифт:
— Но в московском аквариуме полно хищных рыб! — нахмурила брови женщина.
— Здесь их тоже хватает: и в аквариуме, и не только… Оля, мне…
— Конечно, конечно… Переодевайся. — Ольга понимала хозяйку с полуслова. — Ты вещи для химчистки на кресло сложи, я вечером сдам.
Тщательно подобрав аксессуары, Тамара навела макияж, спустилась в гараж, выехала оттуда в сияющей на солнце машине и, спрятав глаза за темными очками, влилась в поток машин.
«Если за представительством малоизвестной российской компании стоит
Звонок Полуцкой прервал ее размышления.
— Ты где? — разнесся по салону жизнерадостный голос.
— Двигаюсь к офису.
— И тебе по-прежнему нужен этот… как его: «Чужо-ой!» — с надрывом пропела Ирка.
— Еще как! Ты где?
— Пока дома, но надо в «Мэдисон» слетать, с людьми поговорить. Корпоративная вечеринка там у одной солидной конторы намечается. Кстати, ты не могла бы меня подкинуть? Заодно и диск заберешь.
— Ты же живешь у черта на куличках! — Подруга с сыном и родителями обитала в Кунцевщине. — До тебя минут двадцать ехать!
— Как раз успею собраться, — спокойно заметила Полуцкая. — Поговорить хочется. Когда в последний раз виделись?
— Давно, — согласилась Тамара и, пропустив поворот к офису, перестроилась в другой ряд. — Есть что рассказать?
— Есть.
— Тогда жди.
Едва Тамара нажала «отбой», как снова зазвонил телефон:
— Да, Дима, — бросила она взгляд на дисплей.
— Доброе утро, Тамара Аркадьевна. У вас все в порядке?
— Доброе… Все в порядке… Уже третий раз за утро слышу этот вопрос.
— Обычно вы раньше всех приезжаете или предупреждаете, если задерживаетесь, — замялся зам. — Я тут схему подготовил, как карданы закрыть. Бухгалтерия житья не дает.
— Правильно делает. Через час приеду — посмотрим. Ты вот что скажи: можем мы узнать, к каким предприятиям проявляет интерес наш новоявленный конкурент? В смысле на кого работает?
— Вы о Ляхове?.. Москвичам нет смысла мотаться в Минск по каждой мелочи… Я поинтересуюсь крупными кредиторами…
— Молодец, действуй!
Свернув с улицы Матусевича на Лещинского, Тамара въехала во дворы и издалека заметила ярко-рыжую шевелюру Ирки.
— Снова масть сменила? — отщелкнула она блокиратор дверей.
С Полуцкой можно было общаться, не расшаркиваясь по поводу и без. Конечно же, обе они умели дипломатично обходить острые углы и расточать комплименты, но в общении друг с другом ценили искренность и возможность называть вещи своими именами. Без всяких обид.
— А что, не идет? — тряхнула она головой. — Между прочим, почти родной цвет.
— Надо же! Выходит, рыжей я тебя уже не застала. — Тамара снова окинула ее взглядом и нажала на газ. — А разрез глаз — тоже родной? — обратила она внимание на непривычно яркую подводку век.
— Да чего ты с самого утра придираешься? Одно из двух:
— Ни то ни другое. А разминаться на тебе — себе дороже. Ладно, выглядишь ты прекрасно, дай только привыкнуть… Рассказывай, куда пропала.
— Это я пропала?! Тебя саму днем с огнем не сыщешь! Хорошо хоть «Чужо-о-о-й» понадобился!
— Так я тебя каждый вечер слушаю! Кто виноват, что, когда ты заканчиваешь работу, я уже третий сон вижу. Днем я вся в делах, а ты или отсыпаешься, или с ребенком сидишь.
— Вот и обидно, — вздохнула Ирка. — Такие события в жизни назревают, а посоветоваться не с кем… Я возьму сигаретку?
Год назад Полуцкая решила, что если перестанет покупать сигареты, то будет меньше курить. Курила она и вправду реже, но зато все, что попадалось под руку.
— У меня в бардачке нераспечатанная пачка лежит. Возьми, — предложила Тамара.
— От нее же к вечеру ничего не останется! Ни за что!
— Как знаешь. Так что у тебя стряслось?
— Ну, во-первых, приезжал мой бывший благоверный: снова канючил, что не может жить без меня и сына.
— И ты?
— Восприняла его плач как сезонное обострение психики: осенью все себя жалеют. Почему-то именно осенью он вспоминает о нас с Костиком. Только я знаю, чем все закончится: зимой он пригреется, впадет в спячку, а к весне проснется и станет искать свежий объект для творческого вдохновения. Все это мы проходили… В общем, я его по головке погладила и дала таблетку.
— Какую таблетку?
— Да познакомила с одной экстравагантной особой.
— Ну и что?
— До следующей осени во врачебной помощи не нуждается.
— Ясно… А что было «во-вторых»?
— Не во-вторых, а второй. И не было, а вот-вот будет. Помнишь, я звонила тебе с Кипра?
— Курортный роман?.. — напрягла память Тамара. — Кирилл. Кажется, он был из Пензы?
Ирка удивленно вскинула брови:
— Ну, мать, ты даешь: видать, серое вещество в твоей черепушке еще не совсем забродило! Так вот, этот романтик приезжает сюда на следующей неделе. Каждый день звонит, письма по e-mail шлет… Если так пойдет и дальше, перееду в Пензу и стану домохозяйкой.
От неожиданности Тамара включила правый поворот и съехала на обочину.
— Из Минска в Пензу? Да ты спятила! И потом, какая из тебя домохозяйка? Через неделю взвоешь!
— Ну и пусть, — загасила сигарету Полуцкая. — Надоело пахать дни и ночи напролет: на радио копейки платят, на телике тоже. Провожу всякую хренотень, соглашаюсь с какими-то немыслимыми условиями, бредовыми идеями! Хочешь знать, когда у меня в этом году первая «елка» намечается? Шестого декабря! И так до самого старого Нового года! Сына почти не вижу, в личной жизни никакого просвета. А все потому, что некогда! Знаешь, как меня достала такая жизнь?