Плоть и кровь
Шрифт:
– Давай убираться отсюда ко всем чертям. Просто иди прямо и не встречайся с ней взглядом. Если мисс Тупица зачирикает, помни, что она – гриф, а не канарейка, несмотря на желтый костюм.
– Ты домой?
Он хрипло засмеялся.
– Шутишь? Я так полюбил эту проклятую Долину... Кстати, как ты смотришь на перспективу еще одной маленькой приятной поездки до Реседы?
Был самый час пик. Бульвар Вентура стоял, а при взгляде на шоссе в голову приходили мысли о хромированных натюрмортах.
Майло сидел за рулем напрягшись, губы крепко сжаты, одной
Он молчал, видимо, обдумывая все теории, которые я на него обрушил. Мне должно было быть стыдно, но и мой мозг работал без устали, услужливо подбрасывая образы серо-зеленого трупа Джейн. Или обмотанного веревкой тела Лорен.
Я пытался переключать каналы мозга, хотя альтернатива была не лучше. Мишель и Ланс, сожженные до костей. Шона Игер, над которой поиздевались, а потом запрятали в неизвестную могилу. Агнес Игер, наверное, до сих пор любующаяся фотографией единственной дочери-красавицы, к этому времени скорее всего сгнившей до костей.
Матери и дочери. Целые семьи исчезли.
По мере приближения к дому мистера Тига дорога стала посвободнее.
– Наконец-то, – буркнул Майло.
Тот же запах краски, что и в прошлый раз, те же злые собаки.
Когда мы подъехали к воротам Лайла, солнце стало похоже на шлем кирпичного цвета на серой плоской макушке горизонта, а небо на западе превратилось в нечто грязно-коричневое и очень неприятное.
В этом свете окрестности выглядели не лучшим образом. Несколько сутулых бритоголовых подростков сидели у дома напротив, попивая что-то из бутылок и наслаждаясь иллюзией бессмертия. Усмешки на лицах уступили место страху и недоверию, когда мы остановились неподалеку.
Пока Майло парковался у тротуара, зазвенела покатившаяся бутылка. К моменту, когда мы вышли из машины, подростки уже исчезли.
Замок на воротах Лайла висел на старом месте, а вот пикапа с хромированными трубками не было, и мы смогли рассмотреть навес, забитый деталями от машины и сломанными игрушками.
– Сбежал, – сказал я.
Майло посмотрел на дом сквозь сетку забора.
– Не уверен. Давай-ка я ему позвоню.
В тот момент, когда он доставал мобильный, дверь в доме слегка приоткрылась. Затем полностью распахнулась, и из нее вышла Тиш Тиг с темноволосой девочкой лет пяти на руках. Глаза девочки были широко раскрыты, и все же она выглядела сонной. Миссис Тиг была одета в голубой топ и белые шорты, которые были ей слегка маловаты и так обтягивали бедра, что в некоторых местах плоть выпирала некрасивыми складками. Лямки бюстгальтера делали то же самое с плечами Тиш. На левом бицепсе – синяя татуировка. Волосы собраны в хвост на макушке и перетянуты резинкой.
Майло помахал ей, но она продолжала просто стоять. Бледное лицо, напоминающее пудинг, хоть и пытающееся казаться мужественным.
– Миссис Тиг, – прокричал Майло, – ваш муж дома?
Она покачала головой. По губам можно было прочитать "Нет", хотя звук ее голоса не долетел до нас через двор.
– Где он, мэм?
Вместо ответа Тиш вернулась в дом, потом вышла уже без ребенка и с распущенными волосами. Пройдя по грязи до середины двора,
– Охотится.
– На кого?
– Обычно он приносит птиц. Или оленя.
Майло спросил:
– А где он охотится, мэм?
– Недалеко от Кастаика. Что вам от него нужно?
– Проводим кое-какое расследование, мэм. Можно войти?
– Расследование чего?
– Ваш муж звонил мне сегодня, и я обещал переговорить с ним. Как давно он уехал?
Тиш моргнула три раза.
– Пару дней назад.
– Значит, он звонил откуда-то еще. У него есть мобильный телефон?
– Нет.
– Он взял все необходимое для охоты?
– Да.
– И оружие?
– Конечно, он ведь на охоту поехал.
– Он взял ружье?
– Я не знаю, что Лайл берет. Он всегда заворачивает оружие в пластиковые пакеты. И потом я не интересуюсь его охотничьими делами. А к чему все эти вопросы?
– Просто интересно.
– Вы ведь не хотите сказать, что Лайл застрелил кого-нибудь?
Майло помолчал.
– А вы думаете, такое возможно?
– Ни в коем случае, – быстро ответила она. – Он держит ружье только для защиты дома и для охоты. Меня такое положение дел устраивает. Он хороший человек, почему вы его преследуете?
– У нас и в мыслях подобного нет, мэм. Значит, вы ничего не слышали от мужа пару дней?
– Повторяю, у него нет таких штучек. – Тиш показала на мобильный в руке у Майло. По ее тону получалось, что отсутствие у них телефона было несправедливостью, за которую кто-то должен ответить.
– Хм, – произнес Майло, – он ведь звонил мне...
– Что ж, мне он не звонил. – Она старалась произнести это с вызовом, но серые глаза наполнились обидой. Тиш подошла на несколько ярдов ближе. – Иногда он пользуется таксофоном. Что ему было нужно?
– Поговорить насчет Лорен.
– О ней? Зачем?
– Она ведь была его дочерью, мэм.
– Сомневаюсь, чтобы она сама помнила об этом.
– Что вы имеете в виду?
Скрестив руки, Тиш остановилась перед самыми воротами. Сквозь грязь на босых ногах кое-где просвечивал розовый лак.
– Она была не особенно любезной с нами.
– Вы говорите о Лорен?
– Да. Ни со мной, ни с ним, ни с девочками.
– Я думал, она приносила подарки вашим дочерям на Рождество.
Тиш усмехнулась:
– Ну да, конечно. Большое дело. Она является, в своей крутой одежде, с крутым макияжем, и заводит их конфетами и игрушками, а когда уходит, я достаточно мила, чтобы поблагодарить ее и предлагаю взять кусок абрикосового пирога, который испекла из свежих абрикосов, потому что я замечательная хозяйка. Она смеется надо мной, смотрит на пирог и говорит: "Нет, спасибо". Таким тоном, словно я ей дерьмо на тарелке предлагаю. А потом добавляет: "По крайней мере у тебя манеры получше, чем у него. Ты хотя бы благодаришь. И правильно, потому что я могла бы и не делать всего этого". Я спрашиваю: "Что ты имеешь в виду?" А она: "Тебе лучше запомнить, ты должна благодарить меня, потому что на самом деле ты не заслуживаешь ни крохи – ты мне даже не семья, и он мне больше не семья, и ваши отпрыски".