Плот. По ту сторону времени
Шрифт:
— Тебе очень тяжело, да?
Паллис горько рассмеялся.
— Джаен, я собрал в кулак всю свою волю, чтобы не побежать за одеялами. — Внезапно сквозь печаль прорвался гнев. — Знаешь, из всех самых отвратительных и ужасных поступков этот — наихудший. Люди могут делать друг с другом все что угодно, мне все равно. Но сейчас я вынужден уничтожить дерево…
— Может, ты все-таки отпустишь мою руку? Мне больно!
— Что? — Пилот с удивлением заметил, что все еще держит девушку за локоть. — Извини, Джаен.
Девушка, морщась, потерла
— Я понимаю, пилот, и не буду тебе мешать.
Джаен протянула ему руку, и Паллис с благодарностью, на этот раз нежно, принял ее.
Дерево накренилось, и оба чуть не упали. Языки пламени были уже выше Паллиса.
— Быстро, — пробормотал он.
— Может, захватим немного припасов?
Эта мысль рассмешила его.
— Зачем? Чтобы перекусить на пути к Ядру?
— Ты прав, я ляпнула глупость. Хотя поджечь это чертово дерево было во сто крат глупее.
— Наверное, ты права.
В этот момент, рассыпавшись огненным дождем, отвалился кусок ствола. Оголившиеся ветви горели, как толстые свечи.
— Думаю, нам пора, — сказал Паллис.
Джаен огляделась.
— Кажется, нам лучше добраться до края и оттолкнуться от него что есть силы. Будем надеяться, что это придаст нам нужную начальную скорость.
— Решено.
Они посмотрели друг на друга и пошли по хрустящей листве. И вот они уже на самом краю и…
…и Паллис, все еще держа Джаен за руку, поплыл в пустом, бездонном пространстве.
Это было почти прекрасно.
Скорость полета в дымном воздухе быстро уменьшалась. Вскоре они уже зависли в невесомости.
Периферия дерева превратилась в огненное кольцо. Из листвы валили клубы дыма. Еще несколько минут, и от прекрасного растения остался только обугленный ствол.
Рудокопов нигде не было видно.
Паллис растерянно посмотрел на Джаен. «Что я теперь ей скажу?» — подумал он.
— Ты знаешь, дети на Плоту воспитываются в страхе перед падением, — сказал он. — Думаю, что они воспринимают плоскую, устойчивую поверхность под ногами как нечто незыблемое. Они забывают, что Плот — это всего лишь парящий в воздухе лист… И что он совсем не так устойчив, как те гигантские, невообразимые планеты в другом мире, о котором нам рассказывали Ученые. Зато дети Пояса вырастают на цепочке коробок, вращающихся вокруг потухшей звезды. У них нет надежной плоскости, на которой можно стоять. И они боятся не падения, а отсутствия опоры…
Джаен откинула волосы с лица.
— Паллис, ты боишься?
— Нет. Кажется, нет. Больше всего я боялся до того, как опрокинул чертову чашу.
Девушка пожала плечами, и от движения ее тело покачнулось.
— Я, кажется, тоже не боюсь. Жалко только, что твоя игра не оправдала себя…
— Ну что ж, попробовать все равно стоило.
— …И хотелось бы знать, чем это все окончится…
— Как думаешь, сколько это займет времени?
— Возможно, несколько дней. Надо было все-таки взять с собой пищу. Во всяком случае, будет на что посмотреть… Паллис!
Глаза
Пораженный Паллис посмотрел вниз. На него надвигалась поверхность патрульной плиты с рудника. За сеть, накинутую поверх металла, цеплялись два рудокопа. Железная поверхность ударила их с жесточайшей силой…
Во рту стоял привкус крови.
Паллис открыл глаза. Он лежал на спине, очевидно, на плите, так как чувствовал узлы сетки. Пилот постарался сесть и особо не удивился, когда обнаружил, что привязан к сети. Он расслабился, чтобы не внушать рудокопам опасений.
Над Паллисом склонилось широкое бородатое лицо.
— С этим все в порядке, Джейм, он грохнулся головой.
— Большое спасибо, — огрызнулся Паллис. — Где Джаен?
— Я здесь, — раздался голос Джаен.
— Ты в порядке?
— Была бы в порядке, если бы эти придурки разрешили мне сесть.
Паллис рассмеялся и скривился от боли. Очевидно, к его коллекции прибавилось еще несколько шрамов. Теперь над Паллисом появилась другая голова.
— Я тебя помню. По-моему, даже по имени. Джейм, из бара Квотермастера.
— Привет, Паллис, — хмуро произнес бармен.
— Пиво все разбавляешь, бармен?
Джейм явно рассердился на шутника.
— Ты рисковал, пилот. Мы должны были позволить тебе упасть…
— Новы же не позволили.
Паллис улыбнулся и расслабился.
Во время краткого путешествия с рудокопами на Пояс Паллис вспомнил свое первое удивление от рассказа Риса. Он сидел с ним в компании Деккера и Холлербаха, в кабинете старого Ученого. Все зачарованно следили за руками Риса, который жестами иллюстрировал ключевые моменты.
Это были ожившие легенды — Костяшники, кит, песня… Но рассказ Риса был научно точным и психологически убедительным. На все вопросы Холлербаха он отвечал четко и спокойно.
Наконец Рис подошел к описанию великой миграции китов.
— Ну конечно, — вырвалось у Холлербаха. — Ах, это же так очевидно.
И он ударил старческим кулаком по крышке стола.
Очнувшись, Деккер подскочил на стуле.
— Вы глупый старпер! — взревел он. — Что очевидно?
— Многое становится на свои места Миграции между туманностями! Конечно же, мы должны были понять это раньше.
Холлербах вскочил с кресла и забегал по комнате, стуча костлявым кулаком по ладони.
— Кончайте спектакль. Ученый, — рявкнул Деккер. — Объяснитесь.
— Сперва о китовых песнях, этих древних историях, которые подтвердил наш герой. Скажите: почему у китов такой большой мозг, столь значительный разум, такие развитые способы общения? Ведь благодаря своим размерам, они практически не имеют врагов в биологическом мире. Собственно говоря, для того, чтобы плавать в атмосфере, пережевывая лакомые кусочки, им нужно не больше разума, чем, скажем, дереву для того, чтобы избегать тени и обходить источники гравитации…