Плут и чародейка
Шрифт:
— Как вы? — заботливо поинтересовался Клайд.
— Паршиво, — честно ответил Марк. — Надоело быть пешкой в игре сильнейших.
— И что вы предлагаете? — изумился юноша.
— Мне нечего предложить, — проговорил Марк. — Я ненавистен принцу, и за мою голову назначена награда. Также артефактор Джованни держит меня при себе на случай какого-нибудь особо зверского убийства. Меня назначили убийцей, не спросив, и я должен подтвердить это звание во что бы то ни стало! И так, и так на кону моя жизнь.
— Мне страшно, — признался Клайд. — От того, что у нас твориться, кровь стынет в жилах. Говорят, здесь видели
— Обыкновенные деревенские слухи, — сказал Марк. — Наверное, перепугались некроманта. Никогда не понимал их любви к омертвевшей плоти, бывшей некогда человеком, — он затянулся курительной трубкой. — Арлекин меняется. Пора это принять.
— А, что если это чужаки? — поинтересовался юноша.
— Чужаки тут ни при чем, — произнес главарь, — дела происходят более серьезные, чем очередное убийство пришлых, которые возвращаются обратно целыми и невредимыми, спустя некоторое время.
Клайд кивнул. Однажды он убил чужака. В целях самозащиты. Там шла речь о жизни либо смерти. Через ночь, проведенную неподалеку от убитого, Клайд увидел того самого чужака. Причем здорового и вновь готового наброситься. Он прошептал особый заговор, и чужак умер окончательно.
Увы, Клайд и не подозревал, что твориться по другую сторону игры. Чужак, которого он убил, вывалился из серебристого цилиндра. Матерясь и потирая ушибленные места, он уселся за компьютер, уверенно выводя по клавишам заголовок: «Отчет. Испытание первое».
Мужчина продолжал щелкать по клавишам, что-то быстро-быстро записывая, словно боялся упустить мысль. У него завибрировал телефон. Отвлекшись на девайс, мужчина поднес смартфон к уху:
— Что такое, Борис?
Ему что-то ответили в трубке. Мужчина внимательно выслушал и задал в свою очередь вопрос:
— А сколько мы должны заплатить? Ага. Значит, трех миллионов тебе хватит. Отлично. Продолжай в том же духе. Перезвони, когда провалишь испытание.
Мужчина положил телефон на стол и принялся строчить отчет дальше.
4 Тройка — шаги, основанные на повороте под названием тройка. Спортсмен оставляет после себя след на льду в виде арабской цифры 3.
Глава 21
Артефактор Джованни, будучи духом, принимал обличие то мужчины, то женщины. Оставшись наедине со своей ученицей по имени Лазарница, он пропагандировал зло.
В почти кромешной тьме Лазарница сидела на полу, управляясь шестью руками. Одной рукой она держала книгу, вычитывая магические формулы, другой — наводила порядок в небольшом книжном шкафу, расположенном в нише, третьей рукой она расчесывала черные волосы, четвертой рукой она гладила огромного черного пса с красными глазами, пятой рукой она готовила обед для артефактора, а шестой рукой девушка держала надкусанное яблоко.
Помимо книжного шкафа, в комнате располагались некоторые странные предметы: например, никому не нужная веревка, перевернутый стол, часы, показывающие фазы луны, миска, наверное, для пса. И расставленные чаши с огнем и водой.
— Принц убил подосланных мной ищеек, — проговорил Джованни еле слышно.
— Еще ничего не потеряно, — откликнулась Лазарница. — Чародейка получила квест от Кота Ученого. Она погибнет, выполняя его.
— Но
— Я благодарна, что вы меня освободили, — через некоторое время произнесла девушка. — Мне надоело ездить по деревням и пугать ребятишек уродливой внешностью.
— Помни наш уговор, — напомнил Джованни, — благодарность держи при себе, Лазарница!
Дух приблизился к ней, схватив за шею. Девушка покорно кивнула, захрипев. Артефактор отпустил ее, и она откашлялась.
Уродлива ли она? Да. Девушка родилась с одним глазом на лбу. Почти лишенная волос голова напоминала яйцо. А лицо — испещрено морщинами. Брошенная родителями, отвергнутая обществом, она долго скиталась по Арлекину, не находя себе пристанища. Ее отовсюду изгоняли, а иногда даже забрасывали камнями. Родившись доброй и невинной, она вскоре обозлилась на мир.
Она обрела временное пристанище в горах, где ее никто не доставал и никто не беспокоил. Перебиваясь чем придется, она дожила до сорока лет, не испытав любви. Ее нашел артефактор Джованни и сделал ученицей. Она не возражала и с радостью постигала темную науку. Точно не зная своего возраста, она считала саму себя полной сил девушкой.
Артефактору не нравилось, когда она говорила о благодарности. По нескольким причинам. Во-первых, установившиеся между ними платонические отношения помогали ему находить все новые и новые способы распространения зла. Во-вторых, он сам привязался к Лазарнице, хоть и отрицал это. В-третьих, занятый покорением Арлекина, он не собирался сосредотачиваться на чем-то еще, чтобы отвлекло его от желаемой цели. Он многое поставил на карту. Убил короля чужими руками, принял мерзавцев и убийц в свои ряды, создав армию. Втайне от ученицы он создавал тело для себя, чтобы вести солдат на бой.
— Простите, учитель, — пролепетала она, — забыла, что не стоит поднимать тему, что вам ненавистна.
— Нет! — загрохотал Джованни. — Война мне важней. Я уничтожу принца, стану королем и погружу Арлекин во тьму.
— Хороший план, — сказала Лазарница, — но неужели я нужна вам для осуществления черного замысла?
— Любовь для глупцов! — расхохотавшись, заявил артефактор.
О, Джованни обожал коллекционировать артефакты. А, если говорить точнее, то убивать чародеев и превращать их в ценные артефакты. Он постепенно убивал всех защитников Арлекина. Но Элифаса и Нереиду поймать не успел. Первый трусливо бежал, когда чувствовал надвигающуюся грозу, а Нереида, будто сквозь землю проваливалась, возникая в неожиданных местах. Лазарница с трудом отслеживала перемещения чародейки, словно ее защищал кто-то могущественный.
— Доброта создана, чтобы ей пользовались, — продолжал Джованни, — честность создана, чтобы использовать ее во зло! Человечишки сильно подвержены эмоциям, и их легко контролировать.
— Да, учитель, — подтвердила Лазарница.
— Страх, ненависть, месть — мои инструменты, — говорил артефактор, — мы с тобой покроем страхом это несчастное маленькое королевство!
— Конечно, учитель, — согласилась Лазарница.
Девушка отклонила голову в сторону, когда пес залез на нее, чтобы облизать. Она согнала пса с себя и освободившейся рукой дала ему еды. Джованни метался из одного угла в другой, о чем-то лихорадочно думая.