Плутишкина сказка
Шрифт:
— Это что — тоже Хунта? — спросила, кашляя, Плутишка.
— Нет, это Марина Зеленая, — отозвался Кот.
Туча меж тем продолжала выползать из двери и конца ей, похоже, не предвиделось, так что даже непонятно было, как это такая огромная туча могла уместиться в таком не очень-то большом домике.
— Похоже, что это долгая история… — поморщился Кот. — Ладно, сейчас мы ее…
Задним ходом он подобрался к двери и во всю мощь закрутил хвостом, превратив его в вытяжной вентилятор. Дым хлынул из двери потоком. Когда поток этот наконец иссяк, Кот поработал хвостом еще пару минут — для общей вентиляции.
— Теперь, пожалуй, можно войти, — сказал он Плутишке.
Они вошли в дверь. Запах был, как на пепелище
— Судя по всему, — сказал Кот, — у Зеленой острый приступ творческого вдохновения.
Марину они нашли в большой комнате, сочетавшей в себе все признаки студенческого общежития, художественного ателье и городской мусорной свалки. Знаменитая художница сидела за столом, посреди которого возвышался курган из окурков, и, не вынимая из зубов дымящейся сигареты, потягивала черный кофе из старинной трехлитровой пивной кружки с инкрустацией и откидной крышкой. Цвет лица у Марины действительно был зеленоватый и глаза ее смотрели отчасти в разные стороны. На вошедших Кота и Плутишку она даже не отреагировала. Пахло не только табачной гарью и кофе, но еще и чем-то подозрительно-сивушным.
Кот, принюхиваясь, оглядел комнату и обнаружил в углу батарею разнокалиберных бутылок с бумажными затычками, заполненных некой мутноватой субстанцией.
— Однако… — тихо сказал Кот и вслед за этим вдруг рявкнул во всю глотку. — !Hola, viejecita!
Марина Зеленая аж подскочила на своем стуле. При этом сигарета вывалилась у нее изо рта, а из кружки вылетел чернокофейный фонтан и обрушился на груду окурков на столе. Глаза ее наконец сошлись в одну точку и уставились на гостей.
— Ко-отик! — закричала Зеленая умильным голосом. — Ко-отик, дор-рогой мой! Вспомнил-таки меня, старуху! Ты себе представить н-не можешь, как я тебе р-рада! А я-то уж думала, что все на свете меня позабыли! Ни от Королевы мне писем нет, ни от Кузи…
Тут Плутишка начала приглядываться к Марине Зеленой. Надо же… Вот убей бог, если Плутишка с Королевой и Кузей не работали там, где живет Марина, на раскопках городской свалки двенадцатого века!
— Ну и сказка! — подумала Плутишка. — Все время друзья попадаются и знакомые!
— Королеве не до писем, — мягко сказал Кот, — ты же знаешь…
— Знаю… — сказала Зеленая грустным голосом.
— А у Кузи слишком много работы у Герцога Бульонского и Паштетского, — продолжал Кот.
— Ой! Не поминай ты при мне, ради всего святого, Его Светлость! У него одно меню целый книжный шкаф занимает, а мы тут колбасу вареную раз в месяц видим — и то по телевизору! — умоляюще сказала Марина. — К тому же проклятый Предводитель Хунты перегнал в самогон весь оставшийся в доме сахар!…
— Н-да, — сказал Кот. — Я уже вижу, что твое меню, в отличие от герцогского, состоит всего из двух блюд, и то жидких. Только мне кажется, что одно из них не мешало бы сократить!
— Ты прав, милый Кот, но вот Предводитель Хунты…
— К черту Предводителя! — сказал Кот. — Свалишь все на меня! К тому же я давно не развлекался и мне чертовски не нравится Брус на лужайке!
— А вот Хунте он ужасно нравится… Потому что он прямой и твердый… И они ему поклоняются…
— Мне больше нравится, что он сухой, — сказал Кот. — Плутишка, помоги-ка мне вытащить бутылки на двор. И где тут спички?
Они вытащили бутылочную батарею на лужайку и Кот принялся поджигать бумажные затычки.
— Что ты собираешься делать? — спросила Плутишка.
— Играть в войну! — ответил Кот и швырнул первую бутылку в основание Бруса ЛИ. Раздался звон разбитого стекла и кучу фантиков вокруг Бруса охватило синеватое пламя.
Кот принялся швырять бутылки, как при отражении массированной танковой атаки, и вскоре Брус скрылся в столбе огня.
Вместе с Плутишкой Кот вернулся в дом.
Марина
— Слушай, — сказал ей Кот, — по количеству табачного дыма я полагал, что ты охвачена вдохновением. Чем ты сейчас занимаешься?
— Ничем… — мрачно ответила Зеленая. — Как раз этой ночью я закончила один портрет. Вот он в углу, на мольберте…
Кот и Плутишка взглянули на мольберт. Там красовался… Впрочем, слово «красовался» вряд ли могло здесь подойти, разве что в кавычках, правильнее было бы сказать — страховался. Там страховался портрет в жутких зеленых тонах, наводящих на мысль о вонючей болотной тине. Изображен на нем был Буратино, но только был он какой-то странный. На голове вместо знаменитого полосатого колпачка была генеральская фуражка, на длинном носу сидели темные очки, а под носом щетинились зловещие усы. Одет он был в генеральский мундир с пятью звездами на погонах.
— Какой странный Буратино… — сказала Плутишка.
— Это не Буратино, — мрачно ответила Марина, — это генерал Пиноккио, гнусный диктатор страны Перчилии. Он продался Сэмюэлю К. Барабасу и силой захватил власть в Перчилии, чтобы этот подлый Сэмюэль К. Барабас мог по дешевке покупать перчилийский перец. Этот негодяй Пиноккио разогнал кукольный театр Папы Карло, самого Папу выслал из Перчилии вместе с его шарманкой, а кукол ежедневно заставляет устраивать демонстрации для выражения всенародной любви к нему, к Пиноккио.
А ведь перчилийцы были таким веселым народом! Как они прыгали со своими дразнилками!
Кто не с нами — Карабас! Кто не с нами — Карабас!Но теперь там на всех углах Полицейские Барбосы из Страны Дураков и людям не до смеха…
Ну да ничего, перчилийцы себя еще покажут! Буратино, например, уже создал подпольную организацию — они из рогаток «навешивают фонари» Полицейским Барбосам и цепляют консервные банки на хвост Коту Базилио и Лисе Алисе!
А Пьеро, хоть и эмигрировал, продолжает писать боевые песни. Помните его классические строки?
Лису Алису жалко — Плачет по ней палка!Его новые песни еще лучше! Вот, послушайте…
Марина извлекла из-под стола вконец расстроенную гитару и запела хриплым голосом:
Пускай страна, пускай страна под диктатурой — Нам на Пиноккио плевать! И мы Лису Алису дурой, и мы Лису Алису дурой, Как прежде, будем называть! Пусть Дуремары, Дуремары торжествуют И пусть доволен Карабас, Пусть Кот Базилио жирует, пусть Кот Базилио жирует, Но доберемся мы до вас! И на дрова, и на дрова пойдет диктатор, И зарыдает Карабас, И снова кукольный театр, и снова кукольный театр Тогда откроется у нас! И Папа Карло, Папа Карло возвратится, Его шарманка запоет, И снова будет веселиться, и снова будет веселиться На наших улицах народ!