Плутоний для Фиделя. Турецкий гром, карибское эхо
Шрифт:
Однако окутывающая остров влажная фата из мириад дождевых капелек была хуже всего. Даже приходящее вслед за этим палящее солнце не могло высушить дальние углы легко подгнивающего брезента. Расположенные в пальмовых «лесах» брезентовые походные палатки за считаные дни покрылись зеленым грибком, стали издавать гадкий кисловатый запах.
Та же участь ждала и солдатскую обувь: как ее ни высушивали днем на солнце, а за ночь она все равно отсыревала и разваливалась на глазах. К тому же ночной воздух кишел мелкими, но удивительно зловредными мошками, которые забивались в белье и одежду и от ядовитого укуса которых по коже шли красные пятна.
Но и это оказалось не самое страшное. Коварство тропического солнца превзошло все ожидания.
Но самые суровые испытания начались, когда дело дошло-таки до строительства деревянных бараков. Русские солдаты решили, что природа на острове столь же добра, как и его жители. Однако добрая половина тропических деревьев на Кубе была ядовитой. К таким источающим яд растениям относилось и перуанское миртовое дерево — гуайява (guajava, иногда переводят как «гуава»), родственница мирта, фейхоа и эвкалипта. Широко культивируемая в мире вечнозеленая гуайява считается декоративным деревом, она цветет изумительными белыми цветами, и десятиметровые деревья гуайявы часто встречаются в парках Индии, Мексики, Бразилии, Израиля. Кроме того, гуайява — дерево фруктовое. Из ее плодов готовят желе, джемы и соки. Зеленые, желтые и розоватые плоды гуайявы напоминают сразу несколько растений, — фейхоа, лайм, инжир, киви, гранат. Белый кубинский ром с земляничной гуайявой — оригинальный подарок: в каждую стеклянную бутыль перед разливом рома кладут крошечную сушеную земляничную гуайяву. После стаканчика этого экзотического напитка никому в голову не придет ждать от гуайявы опасности!
Деревянные бараки наконец построены. Но как в них жить? Невыносимо спертый влажный воздух и покрывшиеся волдырями, словно обожженные, руки и ноги! У многих солдат язвы кровоточат. Откуда взялась эта напасть?
К волдырям добавлялись многочисленные укусы от тропических мошек. А перед русскими воинами ставили ответственную миссию: обучить кубинцев военному ремеслу на той технике, что передавала им в дар советская сторона. Уже стояли в графике учебные стрельбы из «Калашникова», боевое знакомство с фронтальными ракетами, Илами и МиГами!
Местные военные врачи лишь разводили руками. Они видели волдыри, но не могли объяснить причину. А волдыри уже превратились в кровоточащие трофические язвы! На месте зарубцевавшихся немедленно появлялись новые. Ситуация становилась критической. Разгадать причину этой хвори удалось кубинскому армейскому врачу из Сантьяго-де-Кубы и русскому врачу-майору с запоминающейся фамилией Ульянов. Они поставили диагноз: ожог соком гуайявы! Всеми виной — деревянные бараки из этого дерева!
Действительно, как вспоминает Д. Язов, при строительстве деревянных бараков в ход шли все подручные материалы, и если для возведения перекрытий или крыши годилось растущее вблизи дерево, то его срубали под корень и пускали на доски. Никому не приходило в голову, что древесина зеленых красавцев сочится ядом!
И тут, как назло, в мотострелковый полк? 108 неожиданно приехал с визитом-проверкой сам генерал Исса Плиев. Стояла жара, и Плиев предложил командиру полка Дмитрию Язову вынести стол с картой Кубы на открытый воздух. Плиев уселся за стол, чтобы что-то показывать на карте.
Но тут он случайно повернул голову в сторону солдатского барака и увидел несколько солдат, которые в одних трусах занимались благоустройством территории. Первая реакция Плиева была такой:
— Почему люди одеты не по форме? Что вы себе позволяете, Дмитрий Тимофеевич? Вы что — князь?
А потом, приглядевшись к полуголым солдатам, измазанным зеленкой и йодом, Плиев обеспокоенно продолжил:
— Почему люди в язвах? Куда медицина смотрит? — Это гуайява проклятая виновата, — быстро отреагировал начальник общевойскового отдела
Исса Плиев нахмурился. Его лицо бороздили морщины сомнения, казалось, он мучительно просчитывал варианты, какой отдать приказ. Разобрать ядовитые бараки и построить новые? Развернуть полевой госпиталь?
— Товарищ генерал, — обратился вдруг осмелевший Дмитрий Язов, — место это гнилое. Добро бы одна гуайява мешала. А то ведь и вода плохая, дизентерией люди переболели. И сырость страшная — сухари заплесневели, палатки грибком заросли, обувь развалилась, скоро босиком ходить будем. Здесь и змеи водятся, ребята пару раз их в палатках вылавливали — болото! Разрешите сменить место дислокации?
Плиев пару секунд напряженно думал. — Противник готовит вторжение, а вы тут змей ловите! Разрешаю. Меняйте дислокацию. Посоветуйтесь с кубинской стороной в выборе нового места.
Плиев посоветовал искать более высокое, открытое, продуваемое со всех сторон место, не думая о том, что с точки зрения маскировки это хуже, чем болото. Здоровье людей ему было дороже. Место новой дислокации решили выбирать вместе с кубинцами. Дмитрий Язов с Виктором Соловьевым и переводчиком направились в Сантьяго-де-Куба в штаб Восточной армии, надеясь встретиться там с кубинским командиром Каликсто Гарсиа.
Дорога от места дислокации мотострелкового полка в Ольгине по направлению к Сантьяго-де-Куба шла среди зарослей дикорастущей акции и какого-то колючего кустарника, опутанного вьюнами с розовыми соцветиями. Она была извилистой, цвета песчаника с рыжими терракотовыми пятнами, напоминая огромную степную змею. Потом рыжую глину и желтый гравий сменил асфальт, и машину начало подбрасывать на выбоинах и колдобинах, кустарник сменился степью с пучками желтой сгоревшей на солнце травы, похожей на соломенных дикобразов. Вдоль дороги мелькали красно-белые щиты с надписью «Родина или смерть!». Кроме того, однообразный степной пейзаж оживляли водопроводные башни с баками в форме фантастических летающих тарелок. Промелькнули стадион с легкоатлетическим манежем, стеклянный куб бассейна, бейсбольное поле и нечто, похожее на скотоводческую ферму или птицефабрику. В небе носились маленькие и шустрые черные птицы с серповидными крыльями, и от их стремительного небесного слалома воздух наполнялся жужжанием, словно над головой рвали на куски вощеную бумагу.
Команданте Каликсто Гарсиа встретил советских военных — Дмитрия Язова и Виктора Соловьева — в штабе. Всю стену его рабочего кабинета занимала обзорная карта Кубы, где пункты дислокации советской армии обозначались флажками. На стене висела фотография: бородатый Фидель с рюкзаком за плечами поднимался на крутую и высокую скалу над морем, возможно, Гран-Пьедра, где потом Фидель устроил незабываемый ночлег Анастасу Микояну.
По кубинской традиции секретарь в военной форме принес на подносе крошечные чашечки из белого фарфора с крепким кофе и бурый кристаллический тростниковый сахар, напоминающий друзу дымчатого кварца. Гарсиа с улыбкой пожал командирам руки. Через переводчика ему объяснили цель визита советских гостей. Но он, видимо, уже все знал заранее и понимающе кивнул. Рассказ о подгнивших палатках со змеями и деревянными бараками из ядовитой гуайявы его удивил.
— Но это не самая страшная беда! — ободряюще добавил Гарсиа. — Когда Фидель с повстанцами высаживался с «Гранмы», ему было тяжелее!
Впрочем, мы не можем допустить, чтобы наши советские друзья здесь страдали. Я подобрал для ваших ребят место. Они останутся довольны!
Команданте Каликсто Гарсиа сдержал свое слово и предложил для советской воинской части место, совсем не похожее на предыдущее.
— Я слышал, как один иммигрант назвал нашу яхту на американский манер «Granma», то есть «бабушка». Я думаю, это была шутка, ведь в действительности название яхты греческого происхождения.