Плутовка Ниниана
Шрифт:
— Вот кольцо, подаренное твоей матери королевой Анной в знак дружбы. Оно может помочь тебе.
Ниниана посмотрела на огромную жемчужину, сверкавшую в окружении мелких алмазов.
— Откуда у тебя эта драгоценность? Я никогда раньше ее не видела.
— Это кольцо твоя мать вручила мне перед смертью. И я хранила его с той поры. Вероятно, она полагала, что когда-нибудь оно может пригодиться. Если бы она передала кольцо вам вместе с другими ювелирными украшениями, его бы конфисковали и передали в сокровищницу кардинала.
Ниниана нерешительно взяла кольцо и надела на средний палец правой
— Какое шикарное! На него мы могли бы купить карету или прокормиться в голодную зиму!
— И оказались бы теперь в безвыходном положении. Подарок королевы нельзя менять ни на что. Неужели тебе нужно это объяснять? Лучше поблагодари меня за то, что я не поддалась подобным искушениям. А от голода мы, слава Богу, не умерли, — сухо заметила Паулина.
— Как забавно, что сегодня всем не хватает моих благодарностей! — сказала Ниниана.
Потом она невольно улыбнулась. Улыбка прогнала меланхолическое выражение с ее лица и вызвала румянец на щеках.
— Наверное, ты права. Хотя, признаться, я ела в последние месяцы лук и репу с огромным отвращением. А у тебя есть план использования драгоценного подарка?
— Ты опять оденешься девушкой, каковой и являешься, и рано утром выйдешь из дворца. Ты не забыла о боковой калитке? Слуги следят лишь за тобой и Дианой. Мне позволено ходить куда угодно. Этим и воспользуемся. Подложим под мой плащ необходимое количество материи для нужной полноты. Не забудь о своем умении подражать моему голосу. Наденешь мой чепец, и ни у кого не возникнет ни малейших подозрений.
Ниниана припомнила, как в детстве пугала маленькую Диану, подражая возмущенному голосу Паулины. После небольшой тренировки она и теперь сумеет легко и изобразить провинциальное произношение. Да, план, пожалуй, вполне приемлем.
— А что дальше? Ты думаешь, я дойду пешком до Лувра и у первого попавшегося гвардейца попрошу разрешения повидать королеву? У меня нет рекомендательного письма и нет знакомых, способных представить меня Ее Величеству. Да и кольцо поможет мне только в том случае, если я лично передам его Анне Австрийской. К тому же мне кажется опасным представляться Нинианой де Камара. Говорят, у кардинала везде шпионы. Как бы не попасть в Бастилию раньше, чем к королеве!
Няня покачала головой.
— Ты слишком нетерпелива! Почему не даешь мне закончить? Я внимательно слушала в последние дни болтовню на кухне. Королева вроде бы постоянно бывает в церкви Сен-Жермен на ранней службе. Если ты окажешься в толпе верующих, то найдешь момент упасть перед Ее Количеством на колени. Как только она возьмет тебя под спою защиту, ты будешь в безопасности. Она заклятый враг кардинала и будет рада оказать покровительство одной из его жертв.
Ниниана встала и задумчиво подошла к окну. План представлялся очень рискованным, шансов на удачу было мало. Но выбора у нее нет! В ее положении разумнее всего быть подальше от барона де Мариво. Не только по причинам, упомянутым Паулиной, но и по многим другим, о которых ей лучше себе не напоминать.
— Придется рискнуть, — согласилась она. — Не будем тратить время и подготовим твой плащ, пока Диана отдыхает. Пусть она как можно меньше знает обо всем, чтобы
Паулина догадывалась, откуда взялась печаль, едва заметно прозвучавшая в разумном ответе девушки. Ниниана подчинилась сложившейся ситуации, но в ее прежде свободном, гордом сердце возникла рана. Как бы хотелось Паулине по-матерински обнять и утешить ее! Однако она не решилась на это. Ниниана никогда не признается, что ей нужны утешения. Ведь она так горда!
Глава 9
В ослепительном свете яркого весеннего солнца Париж напоминал тщательно выполненную иллюстрацию к часослову.
Сверкающие башни, крыши, фронтоны и детали ажурной каменной резьбы отражались в серебристой ленте реки, а походка горожан отличалась той стремительной легкостью, которая объяснялась ожиданием ласкового солнечного апрельского дня.
Даже в скромный полумрак церкви Сен-Жермен л'Оксеруа проникал теплый весенний воздух. Игра света на стеклянной мозаике над входом стала ярче, и свежий ветерок, врываясь через открывшуюся входную дверь, храбро сражался с запахом свечного воска, ладана, застоявшегося воздуха, влажного мха и холодного камня.
Ниниана окунула пальцы в чашу со святой водой и перекрестилась. Хотя она вроде бы благополучно покинула дворец Мариво, у нее то и дело перехватывало дыхание. Она чувствовала, что теряет последние силы.
Ниниана мужественно перенесла трагические события в замке Камара, смерть отца, исчезновение брата, голодную зиму и опасное путешествие в Париж. Привезла сестру к жениху и позаботилась о том, чтобы та жила в роскоши и довольстве. Отважилась даже посетить кардинала. Но ничто из случившегося не подействовало на нее так сильно, как добровольное бегство из дворца барона де Мариво. Как можно бояться человека и одновременно чувствовать, что только рядом с ним жизнь обретает смысл?
Месса подходила к концу, и священник раздавал верующим свое благословение. Осторожно, чтобы не споткнуться о неровности каменных плит, приблизилась Ниниана к толпе, которая уже понемногу начала расходиться.
И последний момент она вдруг застыла в нерешительности. Как среди этих людей узнать королеву, которую никогда не видела? Что делать, если она не сможет отличить в толпе Ее Величество? Борясь с леденящим душу страхом, Ниниана приняла единственно возможное решение. Она встала возле среднего прохода, через который обязательно должны были пройти все верующие, выходя из церкви. Уже слышались оживленные голоса, свидетельствующие о том, что большинство пришедших в церковь, произнеся последнее «аминь», переключали свои мысли на дневные заботы.
Даже если бы верующие и не соблюдали почтительной дистанции относительно двух дам, Ниниане не составило бы труда узнать Анну Австрийскую и ее подругу Мири де Шеврёз. Обе женщины, хотя и перешагнули за тридцать, были воплощением красоты и элегантности.
И если герцогиня де Шеврёз отличалась огромным обаянием и одухотворенностью, то королева Франции превосходила подругу элегантностью, величественностью и грациозностью. Ниниана смиренно упала перед ними на колени. Супруга короля с удивлением посмотрела на упитанную матрону в скромном черном плаще и простом белом полотняном чепце.