Плутовка под прикрытием

Бахтиярова Анна

— Джонатан не говорит с тобой о делах?

— Не часто, — ответила я небрежным тоном. — У нас обычно иные темы для разговоров. В кровати же мы заняты другими вещами, а учитывая, что там мы проводим много времени…

— Цирк — папина идея! — перебила блондиночка поспешно. И неважно, что считанные секунды назад она не горела желанием делиться со мной сведениями. Теперь Мариэтта жаждала это сделать, лишь бы я перестала упоминать близкие отношения с Льюисом. — Папа ненавидит оборотней. Но считает, что держать нарушителей в заключении — глупая трата

средств. Оборотней ведь и в тюрьме надо кормить и одевать. А если заставлять их выступать перед публикой, можно неплохо заработать. Большинство людей никогда не видело, как зверье перекидывается. Наверняка, увлекательное зрелище.

Я с трудом подавила ярость.

Увлекательное, как же!

Знали бы эти жаждущие представления людишки, какими болезненными бывают самые первые обращения, когда дар только просыпается. Знали бы, как трудно научиться контролировать себя, чтобы уши и хвост не проявлялись не к месту от страха, волнения и даже радости. Помнится однажды в школе (мне было пятнадцать) треклятый хвост выскочил, когда мальчик на год старше подарил мне воздушный поцелуй. Хорошо еще, что в тот день на мне была длинная юбка, и никто не заметил казуса. Будь я в джинсах, без катастрофы точно бы не обошлось.

— Не понимаю, почему Джонатан недоволен, — добавила Мариэтта задумчиво. — Оборотни — преступники. Так пусть приносят пользу. Расплачиваются за грехи.

Язык чесался высказать блондиночке всё, что я думаю о ней. И плевать на последствия. Но я не успела открыть рот. Очень вовремя вернулись мужчины. Разговор с мэром прошел, как по маслу. Для хозяина дома. Не для моего «жениха». Стоун радостно потирал руки, пружиня на месте. Льюис напоминал грозовую тучу. Вот-вот молнии полетят во все стороны.

— Значит, встретимся на ужине у мэра, — проговорил Стоун приторно. — И обсудим подробности.

— Всенепременно, — почти прорычал Льюис и поманил меня взмахом руки, не потрудившись хоть как-то обратиться.

Блондиночка расплылась в гаденькой улыбке, рассудив, что наш совместный с Льюисом день безнадежно испорчен, а мне придется отдуваться и терпеть дурное настроение «возлюбленного». Она не ошиблась, само собой. Однако я не собиралась позволять ей так думать. Перетопчется.

— До встречи, Мариэтта, — проговорила я до тошноты вежливым тоном и… взяла Льюиса под руку. — Идем, дорогой. И давай по пути заедем в магазин одежды. Я присмотрела себе очаровательную шляпку. Уверена, тебе она очень понравится. На мне.

Рука «жениха» дрогнула, но он быстро взял себя в руки и подыграл.

— Конечно, заедем, — проговорил с улыбкой. — Исполню любой каприз.

Я мысленно поставила себе пятерку. Ибо надо было видеть, как исказилось лицо Мариэтты. Как у ребенка, лишенного сладкого.

****

— Что это было? — поинтересовался Льюис раздраженно, едва автомобиль отъехал от дома Стоунов. — Ты не заигралась?

— Нет, — ответила я, небрежным движением поправляя волосы. — Вы же хотели, чтобы я поставила на место девицу.

А для этого требовалась достоверность. Вы сами-то не особо старались.

Льюис скривился, но оставил мою реплику без комментариев. Помолчал пару минут и огорошил очередной безумной новостью:

— Раз ты так ратуешь за достоверность, у тебя еще будет шанс сыграть роль идеально. Мэр пригласил меня на ужин. С невестой. Стоун не применил рассказать о твоем существовании. Придется ехать вдвоем.

Я на миг закусила губу. Ну что за издевательство? Только ужина в доме мэра мне — запрещенному оборотню — и не хватало!

— Хорошо, — проговорила я после паузы. — Я сыграю роль снова. Но идеальный спектакль не гарантирую.

Льюис, наконец, соизволил глянуть в мою сторону.

— Это еще почему?

— Чтобы войти в образ по-настоящему, нам нужно узнать друг друга получше.

Я сказала это и мысленно обругала себя. Молодец, плутовка! Ну и выдала! Фраза прозвучала ужасно двусмысленно, будто намёк на отношения, которые я недавно расписывала Мариэтте.

— Простите, я не то имела в виду… В смысле… Я хотела сказать, что… что…

Я была готова провалиться от стыда сквозь землю. Или, в моем случае, сквозь сиденье и дно автомобиля, а затем сквозь асфальт.

— Я говорила о вашей семье, увлечениях, предпочтениях в еде и других вещах, которые полагается знать официальной невесте.

— Я понял, — процедил Льюис, и я только сейчас заметила, как порозовели его щеки. Слегка порозовели, но учитывая, что он являлся обладателем белой кожи, изменение цвета бросалось в глаза.

Его смутила моя оплошность? Серьезно?!

— И ты права, — добавил он, сделав крутой вираж. — Для сегодняшнего единичного представления подготовка не требовалась. Но в доме мэра, наверняка, соберется немало гостей. Тебе придется общаться с другими людьми. Нельзя попасть впросак. Раз уж я втянул нас обоих в это, следует всё сделать правильно.

Я слушала и кивала, дивясь перемене. Неужели, со мной, наконец, заговорили нормально? Без сарказма и рычания?

— Если вкратце, я единственный ребёнок в семье, — поведал Льюис. — Родителей нет в живых, другая родня отсутствует. В еде я непривередливый, на хобби нет времени. Разве что урываю полчаса в день на чтение. Всегда любил книги. В детстве ночи напролет читал, пока отец не отобрал фонарик, с которым я прятался под одеялом. В остальном всё просто. Большую часть суток я посвящаю работе. Можно сказать, она и хобби, и жена.

Я посмотрела на его волевой профиль, с трудом подавляя новую волну раздражения.

Хобби, значит? Ловить оборотней, которые виновны лишь в том, что существуют, хобби?

— Почему вы выбрали эту работу? Причина в охотничьем азарте?

— Нет, — отрезал Льюис. — Это семейное дело. Вот и всё.

Это явно было не всё, но я предпочла не уточнять. Задала другой вопрос. Не менее опасный, но несказанно меня волнующий.

— Почему вы против затеи с цирком? И мэр, и Стоун ею загорелись.