Пляшущий в ночи
Шрифт:
– Скорей уж за тобой, дух Ветра - отметила напружинившаяся Кошка.
– Кому я нужна. Будь осторожен, пернатый, они, похоже, сеть готовят. Взлетай скорее!
–
– растерянно пробормотал вайю, переминаясь с ноги на ногу.
– Я бы мог попробовать унести тебя, но боюсь, что..
– А ты не бойся!
– фыркнула Кошка, обрывая его.
– Никогда и ничего. У Кошек свои пути.
В темноте что-то загрохотало.
– Взлетай же быстрей!
– нетерпеливо мяукнула она.
Ночное небо, перевитое всполохами радуги, перечеркнула тень и, разворачиваясь с тихим шелестом, ажурной паутиной накрыла площадку.
Но за мгновение до этого серебряная молния взмыла в небеса, унося на крыльях свою свободу.
А серая хвостатая тень, мягко стелясь по земле, во всеобщей суматохе бесшумно скользнула в плещущийся мрак.
– До встречи, Кошка - пронесся и исчез над развалинами слабый вздох
Кошка, уютно устроившаяся на старой иве и вылизывающая опять запачкавшуюся, просто беда с ними, белую лапку, подняла голову и промурлыкала:
– Прощай, вайю.
Кошкам лучше знать.
Скорчившийся в кресле Шаггор Тальгари, забывшийся в беспокойной дреме, вздрогнул и резко выпрямился, обводя зал безумным взглядом.
Руки его потянулись к узкогорлой амфоре на столе, он налил полный бокал густого, черного вина и, забравшись с ногами в кресло, замер в неподвижности.
– А они все уходят и уходят - зашептал он вновь, баюкая бокал, как ребенка у груди.
– Они уходят в свет, во тьму, в тень и в святые сумерки. Они уходят во вздох и в ночь, в шорох и в ветер, унося с собой свою жизнь, а нам, оставляя лишь пустую тоску. Почему, почему, я ведь хотел, чтобы они всегда были людьми, только людьми..
Я ведь хотел как..
Как?..
1999