Пляска мертвецов

Матесон Ричард

И тщательно выбирай друзей, дочка. Не дай себя обмануть.

А что, если целых два месяца с тобой никто не разговаривал? Как хочется поболтать, посмеяться, побыть с приятелями. И что я могла ответить, когда на меня обратили внимание и пригласили на пикник?

– Давайте познакомимся, я - Поппи-морячок!
– пропел Бад.

Сзади прозвучало кукареканье в знаке высшего одобрения. Бад изучал довоенные комиксы и мультфильмы, и на этой неделе они проходили Поппи. Он буквально влюбился в одноглазого пирата и рассказывал

о нем Лену и Барбаре, которые уже наизусть знали все его песенки и диалоги.

– Поплавать бы немножко с девчонкой-кривоножкой, я - Поппи, Поппи, Поппи, я - Поппи-морячок.

Взрыв хохота. Пегги стало немного стыдно. Бад убрал руку у нее с ноги и ухватился за руль. Резкий наклон на следующем зигзаге дороги, и Пегги отбросило к дверце. От прохладного воздуха слезились глаза и ныло в затылке. 110-115-120 миль в час. Будь очень осторожна, родная. "Сент-Луис - 3 км".

Поппи недвусмысленно подмигнул ей.

– О, Олив Ойл, милашка, тебя я обожаю.

Последовал толчок локтем в бок:

– Будешь моей Олив Ойл, ты?

Пегги нервно засмеялась:

– Только не я.

– Именно ты.

На заднем сиденье Уимпи набрал воздуху и продекламировал:

– Я во вторник заплачу, а пожрать сейчас хочу!

Пронзительное трио и робкий четвертый голос продолжали концерт под аккомпанемент воющего ветра:

– Когда полно шпионов, то лучше и не надо, Я - Поппи, Поппи, Поппи, я - Поппи-морячок. Трум! Бум!

– Я есть только то, что я есть, - помрачнел Поппи, и рука его потянулась к ногам Олив Ойл под желтой юбкой. Задний ряд квартета возобновил возню и замолк в жарких объятиях.

"Сент-Луис - 1 км". Рев мотора гулко отдавался в неосвещенных пригородах.

– А ну надеть!
– протяжно скомандовал Бад. Все быстро вытащили и прицепили пластиковые защитные лепестки, прикрывающие органы дыхания.

Нос и рот прикрой скорее,

Биопреп тебя хитрее.

(биопреп - сущ., разг., - общее название биологических препаратов для уничтожения гражданского населения. Вошло в употребление во время III Мировой войны.)

– Тебе понравится танец хмурых!
– донеслись сквозь дорожный свист слова Бада.
– Это сногосшибательно!

У Пегги было ощущение, что холод идет отовсюду, ночь и ветер здесь не при чем. Помни, милая, сейчас в мире происходят ужасные вещи. Держись в стороне от них.

– А не могли бы мы еще куда-нибудь съездить?
– спросила Пегги и тотчас же поняла, что никто не слушает. Бад продолжал пение - "поплавать бы немножко с девчонкой-кривоножкой". Рука его снова оказалась на бедре соседки. А на заднем сиденьи в это время поцелуи уступали место более интимным и откровенным действиям.

Пляска мертвецов. Что-то леденящее душу почувствовалось Пегги в этих словах.

"Сент-Луис".

Черный автомобиль летел среди развалин.

Местечко, бывшее

целью их путешествия, встретило дымом и вульгарными возгласами. Всеобщее шумное животное веселье подогревалось сумасшедшим диссонансом, исходящим из доброй дюжины медных инструментов - музыка стиля 1987 года. Пульсирующие, трущиеся друг о друга, танцующие тела заполняли все крохотные подковообразные пространства пола вокруг оркестра. В вырывающемся из дыма и духоты всеобщем подвываньи, сопровождающем ритмичные движения этой массы людей, можно было разобрать слова:

Рви меня, кусай меня!

В кровь мою добавь огня!

Я - твоя, возьми меня!

Милый, милый, милый,

Ты - мой - дикий - зверь!

Что-то взрывоопасное, готовое вот-вот разлететься осколками, но пока еще единое целое, таилось в этой шевелящейся толпе. "Зверем, зверем, зверем, будь со мною ЗВЕРЕМ!"

– Ну и как тебе э т о, Олив Пегги Ойл.
– Во взгляде Поппи появилась испытывающая искорка. Они с трудом протискивались вслед за официантом.
– В Сикесвилле ничего подобного не увидишь, не правда ли?

Пегги улыбнулась, сжатая Бадом ладонь онемела, но она покорно следовала за своим кавалером. В тот момент, когда они обходили едва освещенный столик, она вдруг почувствовала чье-то прикосновение. Пегги попыталась отстраниться от невидимых пальцев, но сразу наткнулась на острое, твердое колено. Приходилось изгибаться, лавировать, уворачиваться. Десятки жадных глаз раздевали ее и приглашали предаться похоти. Бад помогал распихивать окружающих. Губы непроизвольно дрожали.

– А вот здесь тебе нравится?
– удовлетворенно воскликнул Бад, когда они уселись наконец у самой сцены.

Из сизых сигаретных клубов вынырнул официант. Казалось, он парит над полом с карандашом в руке.

– Что желаете?
– удалось расслышать, несмотря на какофонию.

– Виски с содовой, - Бад и Лен сказали это одновременно. Потом обратились к спутницам.
– Что желаете?
– повторили они вопрос официанта.

– Зеленое Болото, - выкрикнула Барбара.

– Ты понял, коктейль "Зеленое Болото"?
– передал официанту Лен. Джин, ром, "Кровавое Вторжение" 1987 года, лимонный сок, сахар, мятная добавка и несколько кусочков льда - этот напиток пользовался особой популярностью среди студенток колледжей.

– А что скажет вторая девчонка?
– спросил Бад свою спутницу. Пегги улыбнулась.

– Я буду лимонад.
– Ее негромкий, неуверенный ответ потонул во всеобщем грохоте и дыме.

– Что-что?
– переспросил Бад.

– Повторите, я не расслышал, - не уходил официант.

– Лимонад.

– Что!

– Лимонад!

– ЛИМОНАД!
– это уже вопил Лен, но барабанщик, несмотря на весь шум окружающей его банды, расслышал. Тогда Лен рукой скомандовал ему: - Раз - два - три!