Пляска одержимости
Шрифт:
И им будет проще жить, как нормальным людям.
И Ямато тоже будет счастлив. Но для этого… ей было нужно его тело. И лаборатория «Хорин».
Нужно было получить доступ к ресурсам корпорации через последнюю… И дальше действовать более смелыми шагами.
Немного грандиозно, но у нее точно получится.
В бытие искином были свои преимущества, но вместе с тем и недостатки; она могла свободно перемещаться в Сети, но в реальности, где не было электроники, она была бессильна. Пришлось «одолжить» тело у Ямато, но Цубаки была уверена: когда все свершится, он не обидится. Пусть поспит: увидит хорошие сны, а, пробудившись, узрит,
Когда она, в теле Ямато, ступила на порог лаборатории «Хорин», столь болезненно знакомой, двери отворились перед ней без лишних требований. Система, словно продолжение руки, слушалась идеально; теперь ей оставалось лишь дойти до центрального сервера, ядра, и подсоединиться к нему окончательно, чтобы их связывала не просто тонкая ниточка между ней, записанной в голову Ямато, и местной сетью, но нечто большее. Спокойно идя вперед, она игнорировала косые взгляды по сторонам, и нахмурилась лишь в тот момент, когда услышала тяжелые шаги позади и за углом. Ну конечно, охрана, поставленная сюда отцом сразу после ее гибели. Защита ядра, сторожевые псы, не дававшие Хараде отсюда уйти. Харада…
Нет. Неважно. Она этого заслужила. Она тоже была плохим человеком, знавшим, как сильно Цубаки страдала, но ничего не сделавшим. Плевать, что сотворил с ней отец. Это была воля кармы, и, умерев, она наконец ее очистила.
Один щелчок пальцев.
Лаборатория «Хорин» была хороша многим: Цубаки успела изучить ее вдоль и поперек в свое время, а потому знала все особенности строения тут коридоров и ярусов; а полное подчинение системы давало ей невероятное преимущество над противниками. Коридоры состояли из нескольких блоков, каждый из которых мог быть перекрыт перегородкой; все, что ей требовалось — просто закрыть охранные отряды в таких и пустить ядовитый газ, одну из систем защиты. Разумеется, могли пострадать обычные сотрудники… Но Цубаки это волновало мало.
Жизни десятков ради дальнейшего спасения.
С такими возможностями добраться до ядра «Химико» не составило труда. Те, кто встречался на пути в таких местах, где расправиться с помощью газа было невозможно, Цубаки использовала самого Ямато: он был умелым бойцом, и его тело, словно послушная марионетка, выполняла любые указания. Так она убила… многих. Но они сами были виноваты. Они сами выступили против. Честное слово, если бы они ушли, она бы не стала их убивать!..
Это была их вина. Их вина. Их вина.
Ступив в камеру, Цубаки поежилась: это место было ее золотой клеткой, и, вместе с тем, могилой. Но ничего. Она сумеет запросто побороть в себе все страшные воспоминания; у нее просто не было выбора. Надо было столько всего сделать, стольких людей убить…
Рука даже не дрогнула, когда коснулась висевшего бесхозным шнура и подключила его к затылочному разъему; по конечностям разлилось приятное тепло, и Цубаки прикрыла глаза, улыбнувшись. Вот так происходило торжественное воссоединение, верно? Стоило ей повести плечом, как движущиеся панели на стенах пошли волной, невольно следуя ее же действиям.
Добро пожаловать домой.
Но не время расслабляться; сперва она отключила связь с внешней сетью, а затем, выведя себя на все мониторы,
— Добрый день, коллеги. Меня зовут Хорин Цубаки, некоторые из вас были хорошо знакомы со мной. С этого дня управление лабораторией переходит в мои руки — отныне по всем вопросам вы можете обращаться ко мне. Несогласных со сменой управляющего прошу подняться с рабочих мест, я вас увижу.
Словно напуганные овечки, персонал смотрел на горевшие голубым светом экраны с ее — нет, Ямато — обликом. Некоторые действительно встали.
Улыбнувшись, Цубаки опустила перегородки рядом с кабинетами и пустила газ. Выждав пару минут, сухим тоном заметила:
— Что ж, полагаю, на этом недовольства закончены. Прошу продолжать свою работу.
Далее она закрыла выходы из лаборатории, к которым ринулись некоторые сотрудники. Они испугались, но корить их за это было глупо; а потому убивать их она не собиралась. Все было в порядке, правда. Они привыкнут. Она получила в свои руки доступ к управлению самой весомой мощностью корпорации, потому оставалось лишь ждать, когда с ней свяжутся из управления и предложат перемирие. Без «Химико» «Хорин» были не лучше пустого звука; Цубаки знала это, и, держа в руках нечто столь сокровенное… Словно свое сердце… Она ощущала невероятное довольство.
Она сделает все лучше. Поможет таким, как Ямато, убогим!..
Дверь позади распахнулась, и она резко обернулась, волчьим взглядом смотря на вошедшего человека.
А там…
Неизвестный ей мужчина в очках. Лицо вроде бы без ярких эмоций, но сейчас он был напряжен. Кто это?.. Нет, погодите, она его помнила. Точно, осознала Цубаки, это был один из основных отладчиков систем «Химико», Такарада. Она даже имя его по какой-то причине помнила, хотя, вроде бы, никогда не встречала. Удивительно.
Развернувшись к нему торсом, она угрожающе сузила глаза и прорычала:
— Я не звала тебя сюда.
Кулак сжался так крепко, что синтокожа едва не лопнула. Загаженная кровью, она, наверное, сейчас казалась Такараде чуть ли не богом войны, Хатиманом, и это осознание жутко повеселило Цубаки. Пусть боятся, пусть! Так и должно быть! Зло ради добра!..
Смотря на нее с ужасом, Такарада сглотнул. Он не стал бы особой проблемой: очередной кодовый хорек, даже пришел сюда без оружия. С телом Ямато она расправилась бы с ним запросто. Стоит ему только сделать одно лишнее движение…
— Не надо, — вдруг пролепетал он, и Цубаки нахмурилась сильнее. — Все это… Ты же понимаешь? Это неправильно.
— Кто ты такой, чтобы судить о том, что верно, а что нет? — прошипела она.
Такарада с усилием сглотнул.
— Я — твой отладчик. Мы работаем с тобой… шесть дней в неделю. Ты не помнишь?
Помнила, конечно.
Но Цубаки осознала — он обращался к ней… но не как к Хорин Цубаки конкретно, а как к «Химико». Потому что для Такарады она была именно таковой. Просто программой, просто… Невольно она дернулась вперед, в исступлении, и, когда Такарада попытался отшатнуться, закрыла прямо у него за спиной двери. Осторожно, шептало благоразумие, такой человек тебе еще понадобится. Стоило поберечь того, кто знал твои системы так хорошо, ну а то, что он видел в тебе лишь искин, а не Хорин Цубаки… ну, он ведь и не знал ее никогда, верно? Потому ему проще было ассоциировать себя с тем, что было знакомо ему лично.