Пляска одержимости
Шрифт:
— Она лишилась резидента.
— Но ты же…
— Ямато сейчас не активен. Поэтому она бесится.
Не активен… Тело на полу… «Тесно в одной голове»… Неужели Отора… В голову Никайдо начали закрадываться страшные подозрения о природе человека перед ней. «Человека» ли… Она слышала легенды о хакере, что умел взламывать головы людям. Могло ли быть так, что он стоял перед ней, тот самый?.. Отора ведь сказал — что Ханзе привел за собой ту беловолосую женщину. Значит, неужели…
Прямо сейчас…
— Я выведу его из комплекса, чтобы Цубаки не достала вновь. Дальше разбирайтесь сами.
После
— Что дальше?..
— Ждем сигнала от Нитты. Можешь вскрыть дверь? — она кивнула на ставни в ядро «Химико», и тот нервно закивал.
— Сейчас активировалось аварийное закрытие, но я смогу взломать… Дай мне время.
Стоя рядом с Такарадой, копавшегося в проводке, Никайдо опасливым взглядом сверлила лежавшее на полу тело, «оставленное» Оторой. Что делать с ним дальше? Стоило избавиться? Но это ведь был человек, никак не связанный с бедами в лаборатории, стоило помочь бедолаге, может, отправить в больницу… Хотя стоить это будет немерено. Надо было просто привести его в чувства, рассудила Никайдо, и тогда уже они как-нибудь разберутся.
Когда дверь позади открылась, в наушнике донесся хрипловатый голос Нитты:
— Мы в энергетическом блоке. Смотрю, успехи у вас будь здоров!
— Как скоро все будет готово? — оборвала его Никайдо, и Нитта выдохнул.
— Три. Два… Бля!
В эту секунду Никайдо подняла взгляд на темное помещение ядра «Химико», столь хорошо знакомое: ведь именно тут они навещали Цубаки до ее смерти, и именно отсюда вытаскивали Хараду. На секунду она увидела множество включенных мониторов, на каждом из которых было лицо крайне знакомое, искаженное агонией боли — Цубаки мучилась, но Никайдо не успела ничего даже произнести, как, резко, все погасло.
В комплексе наступила тишина. Мертвая.
Когда свет начал потихоньку восстанавливаться, Такарада резко поднял голову.
— «Химико» нужно время, чтобы включиться… Но система не рассчитана на то, что будет функционировать без резидента. Система… может не выдержать, — торопливо объяснил он и скосил взгляд в сторону открытых ворот в колыбель Цубаки. — Боюсь, что…
Но он не договорил.
Потому как из динамиков донесся безжизненный женский голос:
— Опасность. Перегрев реактора. Рост интенсивности модуля «Химико». Система перегружена на 12 %… 15 %…
— И что будет? — пустым голосом обронила Никайдо.
— Реактор рванет, потому что «Химико» нужно больше энергии на единоличное функционирование. Он не способен выработать столько самостоятельно. Но я знаю, как это устранить, — Такарада опустил взгляд на Никайдо и потемнел лицом. — «Химико» и комплекс останутся целы, но она получит доступ к жизни без резидента. Не очень надежно, но лучше, чем сейчас.
Вашимине говорил, что «Химико» должна продолжить существовать… Если они взорвут весь комплекс, это, несомненно, лишит
Но для этого «Химико» нужно было остаться.
— Если ты все восстановишь, то отсюда уже не выберешься.
— Я знаю, — сухо заметил Такарада и резким жестом поправил очки. — Но она не станет меня убивать. Ей все еще нужен человек для отладки систем. Поэтому советую вам выбираться, пока я сам… верну все в норму.
Отвернувшись, прежде чем войти внутрь камеры, он обронил:
— Если найдете Хараду-сан…
— Ты сам ей все скажешь, — оборвала его Никайдо, и, горько улыбнувшись, бросилась назад.
Схватив бессознательное тело, принадлежавшее Оторе до этого, она рванула в сторону кабинета Такарады, где можно было без проблем пробраться в вентиляцию. Что ж, думалось ей, они хотя бы лишили Цубаки козыря стабильного существования. Раз Такарада утверждал, что без резидента существование «Химико» даже с его манипуляциями было ненадежно, то у них точно был шанс. Осталось только ухватить звезду за хвост.
Вашимине точно не обрадуется провалу, отметила она.
И растворилась в темноте.
Глава 28. Лихорадка
Когда сознание вынырнуло из глубин сна, Харада медленно приоткрыла глаза.
Свет фонаря, стоявшего рядом с мастерской, пробивался даже сквозь плотные шторы, и она поморщилась, чувствуя, как одно лишь движение головой заставило ее попасть глазом под ослепительный луч света. Она подняла руку, попутно размышляя о причинах столь сильной мигрени, и затем замерла, увидев что-то, чего раньше не было.
В «Хорин» действовал строгий дресскод относительно крашенных ногтей и волос — разрешались лишь неяркие однотонные цвета. Она всегда держала ногти в порядке, пусть даже руки были из хрома — никаких наращенных когтищ, с ними работать было невозможно. Особенно драться. Цвета тоже не подбирала, в основном используя покрытия под цвет кожи или прозрачный. Красить хром соглашались не все, но она делала это ради соблюдения аккуратности рук; плюс отчего-то это очень сильно нравилось Вашимине. Но потом, после… инцидента с Ямато, было не до маникюра вообще, а потому краска слезла, но сейчас?
Под ногтями виделись алые полумесяцы. Яркий ранее невиданный цвет привлек ее внимание, и она мутным взглядом осмотрела ладонь, стараясь понять. Кровь, очевидно. Но откуда?
Дверь в комнату отворилась, и Харада откинула голову назад, на вошедшего Котобуки с сигаретой в зубах. И только сейчас осознала — это не ее комната, где из мебели был один лишь матрас. Другая. В том же здании… Выходит, комната самого Котобуки? Вокруг было полно мебели, всяких безделушек, а на одной из полок стояла голографическая фотография, на которой, вестимо, был сам Котобуки, еще молодой, с какой-то женщиной… Она торопливо оторвала взгляд от фото. Тот же, увидев, что на него вновь пристально смотрят, облегченно выдохнул, после чего подтянул к себе стоявший рядом табурет и тяжело сел рядом. Котобуки был выше: кровать, на которой сейчас лежала Харада, была низкой.