Пляска одержимости
Шрифт:
Так странно было так просто с ней говорить… До сих пор.
Сидя на табуретке рядом, Ямато из-под полуопущенных ресниц наблюдал за проделываемой работой. Он хорошо помнил ту Хараду, что допрашивала его в забегаловке и выбивала дерьмо в ядре «Химико»; сейчас она выглядела совершенно иначе. Дело было даже не во внешних изменениях, что-то в голосе, мимике. Хотя и он сам уже не был тем, кого она когда-то давно встретила. Забавно. Но в то же время жалко: вот так их переломала жизнь.
Он несколько раз смущенно поводил взглядом по комнатушке и обратно на
— Ты думаешь, лаборатория меня все еще пустит?
— Если Такарада остался там… — Харада помедлила. — Он сделал бы лазейку. Умный мальчик.
Это имя не принесло никаких новых воспоминаний; но Ямато смутно помнил, что она уже произносила его — с подобной тоской. Может, они были друзьями? Или же он был тем, кто помог ей выбраться. Об этой истории они так и не говорили, и Ямато предпочел не спрашивать. Не все воспоминания… стоили, чтобы их возвращать.
— На твоем месте я бы не стала туда лезть. Брось это. Разберутся и без тебя.
— Но это моя ответственность.
— Это ответственность Тайтэна, — отрезала Харада, поднимая на него злой взгляд. — Тебе хочется рискнуть еще? Посмотри на себя. Тебе и двадцати нет, а ты весь в шрамах и с таким багажом за плечами. Риск… не всегда того стоит.
На последнем она запнулась и опустила голову вниз. Ямато отвел взгляд.
— То, что Тайтэн чокнулся — тоже моя вина.
— Не ты убедил его сделать это с дочерью.
— Но если бы не я!..
— Ямато.
— Я устал сбегать. Постоянно бегал, и что? Взгляни! Во что это вылилось. То, что с тобой стало — тоже из-за меня, и…
Харада неожиданно нахмурилась. Будто зная, что да, это так, но не соглашаясь.
— Нельзя тащить на себе бремя всего мира.
— Но я должен, черт возьми!
Когда он ударил кулаком по столу, Харада смерила его взглядом. Затем покачала головой, будто вопрошая — кому, кому ты все это должен — но ничего не произнесла более. Дальше они сидели в полной тишине; она, продолжавшая работу, и он сам, сидящий молча. Смотревший в пустоту. Какой смысл был в том, чтобы все вновь бросать? Он должен был добраться до Цубаки. Убить ее лично. Тот факт, что она продолжала агонизировать в виде цифрового призрака даже после смерти — его вина.
Если бы он тогда не полез… Если бы…
Если бы Отора не взломал ему голову…
Но стоило ли винить Отору? Нет, конечно, тот был виноват. О, несомненно. Но отчего-то странное ощущение не покидало Ямато, как фантомные воспоминания, словно его кто-то звал… Словно Отора пришел туда не просто так, будто нити их путей пересеклись не просто потому, что так захотела судьба.
Но почему? Что могло интересовать Отору в таком месте? Это ведь было еще до их знакомства с Ханзе.
Перед глазами вновь стоял облик той женщины, Хорин Аи, тянущей руку…
Неважно. Все это неважно. Плевать, чья это вина. Если его руками были сотворены все те преступления, он все исправит. В конце концов, ничего более и не оставалось. Слишком много он сбегал до этого. И пусть
В конце концов…
Вспомнились слова Ханзе.
… идолы должны выступать светом для остальных.
Ночью ему вновь снилась «Хорин».
Белоснежные коридоры, мигающие лампы. Женщина с длинными волосами, Хорин Аи. Голос Ханзе, утверждавший, что такой человек, как Ямато, с правильными людьми под боком способен изменить мир. Вот бы это было правдой. Ямато так многое бы отдал, чтобы стать кем-то значимым, внести свой вклад в фундамент счастливого будущего. Но он не мог взять в руки регалии идола, ему нужно было столько завершить, стольких людей убить…
Это был беспокойный сон, не принесший с собой ничего, кроме усталости.
На следующее утро, когда он с трудом открыл глаза, то увидел над собой Хараду. На ней была «походная» одежка — ту, какую она обычно использовала, когда они отправлялись по рабочим вопросам на окраины «Нэнокуни». Видеть ее так близко в комнате было неожиданно, обычно она не вторгалась без стука, и он заметно смутился, но Харада полностью проигнорировала любые попытки в румянец и сухо поинтересовалась:
— Дела появились. Пойдешь?
Планов на сегодня у Ямато не было, Котобуки свалил по своей крайне мутной работе, а потому глупо было не соглашаться.
На улице он продолжил доедать наспех сделанный тост, и, следуя за Харадой, неожиданно услышал насмешливое:
— Ты прямо как моя сестра. Она тоже постоянно спала в нелепых позах.
— … я в таких сплю?!
— Ты бы видел, — протянула Харада, игнорируя недовольный взгляд в свою сторону. — Дурацкая поза.
Вообще-то обидно!
— Что за работа-то, кстати?
— Вчера «Пимику» донесла перехваченный сигнал. Мол, кто-то из корпораций решил избавиться от тестовых образцов какой-то не удавшейся технологии, утилизировать на свалке, только вот дятлам, отвечавшим за это, было слишком лень все ломать, и они сбросили все как есть, — на лице Харады мелькнула кривая ухмылка. — Ты представляешь? У нас раньше бы в отделе за такое убили.
— А что за корпа?
— Почем знаю? Да и какая разница? Мы все равно будем ее переделывать. А если проект закрыт, то никаких претензий они предоставить не смогут. Это их проеб, что они просто вышвырнули все готовое.
Даже не поспорить…
Он вернулся мыслями к началу их диалога.
— Сестра, говоришь…
Ямато помнил, как Харада — еще в первом их знакомстве — упоминала сестру. Сам он никогда не знал, кто это, не слишком интересовался. Конечно, у него были смутные подозрения, в конце концов, он знал одну крайне строптивую девицу, бывшую дочерью Вашимине, и крайне сильно походившую на Хараду, но то были лишь догадки. Лезть в чужие дебри родственных связей не хотелось, он и так был повинен в рождении дочери Тайтэна. Потом, проводив проплывший над головой аэрокар с рекламой молодых гейш «Йошивары», Ямато отстраненно обронил: