Пляска смерти, или История кладбищ
Шрифт:
Композиция неизвестного художника представляет собой сжатую версию большой фрески на сюжет «Плясок смерти». Это упрощенное напоминание закона, единого для всех смертных, независимо от звания, богатства, пола или возраста. Однако барельеф заставлял забыть, что принцип равенства перед лицом смерти, и без того сомнительный при жизни, после смерти уже не существовал вовсе. Ибо в конце земного пути усопшим предстояло столкнуться с одним из древнейших и незыблемых свидетельств неравенства в мире людей, а именно со способом захоронения.
Погребение в индивидуальной, обозначенной могиле было в то время исключением, настоящей привилегией, «духовной роскошью» [10] , как отмечает Филипп Арьес, автор работ по истории смерти на Западе [11] . Подобный ритуал был
В те времена всех покойников можно было отнести к двум противоположным друг другу категориям, и в жизни, и в смерти. Участь и тех и других опровергала старую немецкую пословицу «Кто ищет равенства, тот идет на кладбище»…
10
Aries P. L’Homme devant la mort. Paris: Le seuil, 1977. P. 206.
11
Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. М., 2021. – Прим. ред.
Первая группа состояла из богатых и влиятельных людей. К ним относились суверены, дворяне, епископы, прелаты и судебные служащие, а также некоторые зажиточные мещане, богатые коммерсанты и знатные горожане. Все эти важные персоны обладали неписаным правом на участок для захоронения и могли быть уверены в том, что, когда придет время, на их могилах будет стоять надгробный камень или плита. Необходимо было лишь заплатить сумму, которую требовало духовенство, чтобы получить могилу в освященной земле. Как в греко-римской мифологии, где Харон переправлял через Стикс тех пассажиров, которые платили монетой (ее клали под язык умершего), этим привилегированным лицам было обеспечено желанное место в самом центре церкви [12] .
12
Под центром церкви автор в данном случае понимает пространство у алтаря. – Прим. науч. ред.
Верующие хотели покоиться ad sanctum – то есть как можно ближе к святым. Они искали (если нужно, ценой золота) защиты самой священной части храма: реликвария с останками святого или мученика, хранящегося за алтарем, там, где совершалась месса и куда устремлялись взоры прихожан.
Так живые надеялись увеличить свои шансы оказаться в числе избранных в Судный день. В противном случае им приходилось довольствоваться менее желанным местом: рядом с официальной скамьей семьи или в свободном углу нефа, а то и одной из галерей. Когда внутри церкви стало отчаянно не хватать свободного места, верующие устремились поближе к церковным стенам, чтобы в дождливые дни их могилы омывала святая вода, текущая из водосточных труб…
Вторую группу усопших, несравненно более многочисленную, составляли бедняки и люди со скромным достатком – многие поколения которых мирились с тем, что им придется обходиться без могилы. Они представляли собой низшие слои общества, в частности те, кто работал руками: крестьяне, ремесленники всех профессий, лавочники, слуги и т. д. Поскольку большинство из них не претендовали на захоронение в церкви, их можно уподобить душам, которых несговорчивый Харон обрек скитаться на берегу Стикса, у ворот в подземный мир, ведь им нечем было заплатить паромщику…
Во всяком случае, простолюдины не знали то почтение, с которым духовенство относилось к похоронной церемонии представителей высших слоев общества: церковь и дом покойника были задрапированы траурными покрывалами; торжественная процессия шла при свете факелов и свечей; за душу усопшего служили многочисленные мессы и т. д. Это не мешало священникам приглашать бедняков своего прихода принять участие в пешей траурной процессии на похоронах богатых горожан за деньги [13] . Такое явление было настолько распространено, что состояние умершего богача стали оценивать по количеству нищих, сопровождавших его тело: бедняков в траурных одеяниях, воспитанников детских домов или подкидышей [14] .
13
Для завещателей этого периода значительную роль играло накопление заступнической силы
14
Aries P. L’Homme devant la mort. Paris: Le seuil, 1977. P. 165.
С другой стороны, до XVIII века многие бедные люди (как в городах, так и в сельской местности) хоронили покойников без гроба. Их перевозили с места смерти на кладбище, а затем закапывали в землю, просто завернув в саван. Иным приходилось довольствоваться самыми простыми гробами, сколоченными из четырех досок, подобных обычным ящикам (в Бретани их называли «загонами для свиней» [15] ). В некоторых приходах на похоронных церемониях использовался общий гроб. Туда помещали тело и относили его к месту погребения, затем гроб забирали могильщики, чтобы повторно использовать на следующих похоронах. Во избежание подобного сценария некоторые люди, обладавшие достаточным состоянием, указывали в своих завещаниях, что «желают лежать в собственном гробу» [16] .
15
Цит. по: Georges E. Voyages de la mort. Paris: Berger-Levrault, 1982. P. 141.
16
Aries P. Op. cit. P. 169.
Но главное различие между привилегированными слоями общества и простолюдинами заключалось в характере самого захоронения. В отличие от членов богатых или титулованных семей, которые не могли представить себе, что будут покоиться не в церкви (под погребальной плитой, стелой или в склепе), простым людям приходилось довольствоваться безымянной могилой на улице, далеко от церкви, там, где погребение всегда было бесплатным.
Таким образом, последнее пристанище бедных все больше напоминало братскую могилу, которая нередко находилась в центре кладбища. Контуры этой общей могилы постоянно смещались. Новые тела закапывали в земле вперемешку со старыми. Их укладывали друг на друга в пять-шесть слоев, и все они были обречены оставаться в безвестности. Массовые захоронения заполняли большую часть освященной территории вокруг церквей и становились конечным пунктом назначения для большинства умерших.
Изначально братскую могилу использовали для устранения гекатомб [17] , в период голода или крупных эпидемий – в первую очередь чумы. Со временем массовые захоронения стали обычным явлением. Начиная со Средних веков так хоронили большинство умерших, особенно во Франции и в других европейских странах. Общие могилы располагались на старейших кладбищах в больших городах, таких как кладбище Невинных в Париже или на монастырском кладбище Сен-Маклу в Руане, а также во многих деревнях, при мелких приходах на западе Бретани. Общие могилы встречались так часто, что, по словам Филиппа Арьеса, «с XV и до конца XVIII века бедняков и людей со скромным достатком обычно хоронили в общей яме» [18] .
17
Гекатомбы – в данном значении: большое число жертв эпидемии, войны или другого бедствия. – Прим. науч. ред.
18
Aries P. Op. cit. P. 63.
Даже если скончавшемуся простолюдину удавалось избежать общей могилы, его хоронили в отдельной яме, но без стелы или плиты. А значит, не оставалось никаких видимых сведений о покойнике: ни имени, ни даты рождения и смерти, ни его социальной принадлежности.
Как бы то ни было, кладбище той эпохи мало походило на то, что означает это слово в наше время. Тогда это было практически беспризорное место, открытое всем ветрам. Оно напоминало одновременно и большой пустырь, и неухоженный церковный двор и совсем не походило на наши охраняемые благоустроенные парки с их плотными рядами каменных или мраморных памятников. В прошлом на кладбищах было пусто, за исключением пары надгробий и каменных крестов, под которыми были похоронены члены одной семьи, и иногда столбового фонаря, который зажигали ночью.