Пляска смерти

Гамильтон Лорел Кей

Глава тридцать восьмая

Я опустилась на колено возле Ричарда. Пистолет уже не смотрел на Хэвена, но в кобуру я его еще не убрала. Мы были для этого недостаточно далеко от сраженного льва-оборотня. Сказать, что я ему не доверяла, значило бы сильно преуменьшить. Самое страшное в том, что я, даже зная, что он мерзкий тип, что пытался изувечить Ричарда только из злобы, зная это все, я все равно еще хотела его трогать. Хотела подойти слизывать кровь с его ран. Но этот образ у

меня в голове, как я слизываю с него кровь, был не мой — не моей человеческой сути. Он принадлежал огромной золотистой львице, лижущей его раны. Я замотала головой, прогоняя образ.

И посмотрела на Ричарда. Он держался за ногу, ладони возле колена, но не касался его, будто это было очень больно. Плохо. Я снова посмотрела на Хэвена — не хотелось, чтобы он встал, пока я этого не вижу. Если я его застрелю, то лучше не потому, что он застал меня врасплох и сработал отточенный годами автоматизм. Нет, если так, пусть это будет намеренно.

— Что с коленом? — спросила я.

— Не выбито, но болит.

— Клодия! — позвала я.

Она подошла к нам.

— Нужен врач. — Я вспомнила руку Тревиса. — Может быть, не только ему.

— Доктор Лилиан уже едет.

Доктор Лилиан была крысолюдом и самым популярным врачом у местных оборотней — на экстренные случаи, о которых никому не хотелось сообщать.

— Отлично. — Я подавила желание на нее посмотреть и не отводила взгляда от Хэвена. Он ничего не делал, кроме как лежал с открытыми ранами, сочащимися кровью, но мне хотелось уверенности — а это значило, что на него надо смотреть. — Ребята, не хотите отработать свою зарплату и проследить, чтобы он больше ничего не натворил?

Я не пыталась даже скрыть раздражения.

— Так точно, мэм! — Клодия махнула рукой, и павшего льва окружили Лизандро, Иксион и Грэхем. Хэвен будто и не заметил. Потерял сознание? Если так, то это не самая срочная моя проблема. Мне предстояло убрать пистолет, не выстрелив — редкий для меня случай. Тронув Ричарда за лицо, я сказала:

— Доктор Лилиан скоро будет.

Он только кивнул — лицо его осунулось и побледнело от боли.

Я посмотрела на Клодию:

— Где вас черти носили, когда Хэвен напал на Тревиса и Ноэля?

— Если я скажу: «Прямо здесь», ты разозлишься?

Я встала.

— Да.

Она сделала непроницаемое коповское лицо, хотя я знала, что копом она никогда не была.

— Это был вызов в борьбе за ранг. В битву за ранг в других группах зверей нам вмешиваться не дозволено.

— Это не был вызов на бой за лидерство или что-нибудь еще, — возразила я.

Клодия бросила на меня взгляд, говорящий, что я явно не все поняла. Не знаю, что было написано на моем лице, но Клодии стало ясно, что понятия не имею, на что она намекает. Она вздохнула:

— Иногда я забываю, что ты не понимаешь очевидных вещей.

— Каких

вещей я сейчас не поняла?

— Твой Ульфрик позиционировал себя как доминант по отношению к этому типу. — Она улыбнулась Ричарду сверху вниз. — Честно говоря, я не верила, что в Ульфрике это есть. — В ее интонации слышалось ворчливое уважение. — Тебе нужно, чтобы кто-то был над ним доминантом, если хочешь его при себе оставить. — Она ткнула через плечо большим пальцем в сторону Хэвена. — Таких мужиков надо заставлять соблюдать иерархию.

— Ты говоришь об иерархии львов-оборотней?

Она покачала головой:

— Анита, если ты добавляешь вот этого к своим мужчинам, то кто-то из него хотя бы раз должен выбить дурь, показать, кто тут босс.

— Я тут босс, — сказала я.

Она улыбнулась:

— Анита, ты мне нравишься, я тебя уважаю. Я слушаюсь твоих приказов. Но мужики вроде Хэвена будут всегда видеть в тебе девчонку — задницу да сиськи. Если ты сама не можешь измолотить его в кашу, он тебя слушаться не будет. Будет тебе в лицо говорить то, что ты хочешь слышать, но у тебя есть Натэниел, Мика, Дамиан — в смысле, полно некомбатантов. Нельзя приводить домой льва играть с котятами, если нет большого пса, который его будет ставить на место.

Я нахмурилась:

— Так ты хочешь сказать, что Ричард и есть мой большой пес?

— Может, неудачная аналогия, но другой у меня нет.

— Ты думаешь, что уважения ко мне у него не будет — у Хэвена, в смысле.

Она покачала головой:

— На нем крупными буквами написано: беды и хлопоты.

— Ты думаешь, надо его отправить обратно?

Темные глаза в удивлении расширились.

— А мое мнение учитывается?

— Я доверяю твоему суждению. И ты здесь единственная женщина.

— А зачем тебе мнение женщины?

— Потому что я устала от такого количества этого чертова тестостерона.

Она улыбнулась:

— Не знаю, Анита, скажу ли я о нем что-нибудь такое, чего не сказали бы мужчины. Эстроген меня дурой не делает, а ты была бы дурой, если бы оставила здесь этого Куки-Монстра. В смысле, телохранитель из него бы вышел, если ему четко растолковать правила, но брать его в любовники — никак.

— Согласна, — кивнула я.

— Тогда зачем было спрашивать?

Я обхватила себя руками:

— Потому что при всем при этом меня все равно тянет его потрогать.

Она пожала плечами — всем мускулистым торсом, так сказать.

— Тогда тебе хреново.

Прозвучал сдавленный голос Ричарда:

— Как ты можешь хотеть его оставить после всего этого?

Я опустилась рядом с ним на колени. Он схватил меня за руку так сильно и неожиданно, что я вздрогнула.

— Я не хочу его оставить.

Видно было, как он вдумывается в мои слова, превозмогая боль.