Пляж
Шрифт:
— Покончил с собой, — ответил он. — Вернулся.
Я нахмурился и смахнул с бровей пот. Он побежал вниз по лицу и обжег уголки рта.
— Ты видел его?
— Видел… да…
— Когда?
— В первый раз на Пхангане… Раньше, наверное, тоже.
— Ты видел Даффи на Пхангане?
— С твоими погибшими друзьями…
— С Зефом и Сэмми?
— Он дал им карту.
Я замялся:
— Джед, карту дал им я.
— Нет…
— Говорю тебе, что это я дал им карту. Я хорошо помню, как все произошло.
— Нет, Ричард. — Он отрицательно покачал головой. — Карту дал им Даффи.
— Ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать, что он дал им карту, когда дал ее тебе. — Джед снова сел прямо, при этом пол палатки натянулся, а фонарь опрокинулся. Падая, он на мгновение ослепил меня, а затем покатился и замер на месте, разрезая теперь темноту клинком света. — Он дал карту Этьену, — сказал Джед, снова осторожно установив фонарь. — А также Франсуазе, Зефу, Сэмми, немцам и всем остальным…
— Остальным?
— Тем, кого мы еще не видели. Тем, кто появится в следующем месяце или на следующей неделе, и тем, кто окажется здесь после них.
Я вздохнул:
— Тогда… ты видишь Даффи всякий раз, когда видишь меня.
— Раньше — не так часто… Но теперь да, — с грустью кивнул Джед. — Каждый раз, когда вижу тебя… Каждый раз…
Все то же, но не совсем
Когда я улегся спать, первым в тот вечер, то слышал, как Багз и Кити вернулись с припасами для Тэта. Было множество радостных возгласов, когда в лагере увидели, что они привезли, а позже я слышал, как Кити звал меня. Потом к нему присоединилась Франсуаза. Я никому не отвечал: я лежал на спине, задрав майку на голову, и ждал, когда засну. К моему удивлению, долго ждать не пришлось.
Расчищенная площадка существовала всегда. По мере разрастания лагеря она увеличилась раза в два, но она существовала и тогда, когда деревья-ракеты еще были молодняком. Двести лет назад? Наверное, больше. Единственный известный мне способ определения возраста дерева — спилить его; впрочем, нетрудно себе представить, что эти деревья-ракеты насчитывают несколько веков.
— Задача под силу Геркулесу, — задумчиво произнес мистер Дак, стоя по пояс в папоротниках на том самом месте, где теперь находится дом, — отвести поток. Мы попробовали сделать это лишь на другой год, когда нас было уже четырнадцать. Мы, естественно, не смогли бы ничего сделать без Жана. Дело не только в ноу-хау. Он работал как бык… и подстегивал нас… Если бы ты был тогда с нами, Рич. Если бы ты был с нами с самого начала. Я, Сэл и Багз… Настроение было — ты просто себе не представляешь…
Я осторожно пробирался через кустарник, прикидывая расстояние от двери дома до места, где, по моим расчетам, стояла моя кровать. Любопытное ощущение — стоять на том самом месте, где в этот момент вы спите.
— Да нет, — сказал я, шагнув в сторону из-за неприятного чувства, что наступил себе на голову. — Прекрасно представляю.
Мистер Дак погрозил мне пальцем:
— Если бы я не знал тебя лучше, Рич, то обиделся бы. Ты не сможешь представить, что мы тогда чувствовали. В довершение ко всему ты еще слишком юн. Мы путешествовали вместе с Сэл и Багзом одиннадцать лет. Одиннадцать лет, Рич! Ты можешь вообразить подобное — жить с раком одиннадцать лет?
— Рак?
— Конечно, рак. Или СПИД. Как бы ты это назвал?
— Что именно?
— Жизнь
По крайней мере, водопад и созданное им озеро были такими же. Несколько кустов, наверное, выглядели иначе, а на деревьях, без сомнения, было сломано несколько веток. Но этого еще недостаточно, чтобы появилось двойное изображение. Правда, я заметил одно — главное — отличие. Впрочем, я обратил на него внимание не сразу. На том самом дереве отсутствовали надписи, и как только мы подошли к озеру, мистер Дак достал перочинный ножик и начал вырезать на дереве имена.
Некоторое время я молча наблюдал за ним, заинтригованный сосредоточенным выражением его обычно подвижного лица. Когда он начал вырезать дату — нулевой год, — я спросил:
— А почему я?..
Он улыбнулся:
— Мне понравилось, как ты разговаривал со мной, когда я бросил в тебя косяк. Ты был такой сердитый и смешной. Но прежде всего я выбрал тебя потому, что ты путешественник. С этой задачей справился бы любой путешественник. Ведь разносить новости — это в нашем характере.
— В нашем?
— Я ничем не лучше тебя. Я такой же, как ты.
— Может быть, даже хуже…
Мистер Дак вырезал последний ноль. Прямо на колени ему упал овальный кусочек коры.
— Эй, — радостно сказал он. — Я и забыл, что сделал. Удивительная вещь.
— Ты, может быть, даже хуже, — повторил я. — Если я сыграл свою роль в уничтожении пляжа, то сделал это неумышленно. Ты же сделал это нарочно.
— А кто сказал, что я уничтожил пляж? Я здесь ни при чем, дружище. Только не отсюда, где я сейчас стою. — Он взглянул на свои скрещенные ноги. — Нет, сижу.
— Кто же тогда сделал это?
Мистер Дак пожал плечами:
— Никто. Перестань искать здесь какой-то большой криминал, Рич. Пойми наконец, что все эти места невозможно защитить. Мы думали, ты сможешь, но ошиблись. Подобная мысль впервые пришла мне на ум, когда появился Джед. Слово оказалось каким-то образом произнесено, а остальное было лишь вопросом времени… Я начал действовать не сразу: я думал, Джед будет последним. Но потом появились шведы, и тогда я уже точно знал, что произойдет. Рак снова вернулся, вылечить его невозможно, злокачественная опухоль… — Он встал, отряхнул с ног землю и выбросил кусочек коры в виде ноля в озеро. — Конец.
Тут я изо всей силы толкнул его прямо в солнечное сплетение. А когда он скрючился от боли, я повалил его на землю и ударил ногой в лицо.
Он принял все как должное и не оказал никакого сопротивления. Он позволил избивать себя, пока я не содрал кожу на костяшках пальцев и не вывихнул себе лодыжку. Потом, когда я выбился из сил и повалился возле него на траву, он выпрямился, вскочил на ноги и засмеялся.
— Заткни свою пасть! — задыхаясь, выпалил я. — Заткни свой поганый рот!
— Ну и дела! — усмехнулся он и выплюнул выбитый зуб. — Что это вдруг на тебя нашло?