Плюс один

Ромиг Алеата

— Да, ты уже взрослая женщина, и мы хотим, чтобы он знал, что, если это заставит его сделать тебе предложение, он может остаться в твоей комнате.

— М-мам, — я силилась подобрать слова. Что на этой Богом созданной зелёной земле заставило её думать, что спать с кем-то в доме родителей — это романтично?

— Всё в порядке. Знаешь, за исключением этой проблемы, по поводу которой мы собираемся показаться доктору, мы с твоим отцом всё ещё весьма активны...

Моё тело содрогнулось от отрицания, когда я прервала её рассказ.

— Гонки. Вот ведь хрень. Как я могла забыть о гонках?

— Ну, не знаю, дорогая.

Это же самое крупное событие в скачках. Твой отец с братом не очень-то счастливы, что пропустят его. Они так надеялись взять с собой Тимоти. Но в субботу будет большое семейное торжество. Отцу пришлось расстаться с билетами. Он отдал их Скотту Маккинни. Знаешь, отцу Дэррина. Между прочим, твой отец сказал, что Скотт казался разочарованным, что ты привезёшь с собой пару из Нью-Йорка. Очевидно, Дэррин надеялся... — лепетала она.

Мой желудок скрутило. Дэррин?

Нет.

— Мам?

— О! Ты сняла мерки с Тимоти? Они нужны мне сегодня. Кроме того, чтобы подменить своего друга из Калифорнии, Курт хочет, чтобы Тимоти был на мальчишнике. Знаешь, я не любитель вечеринок в ночь перед свадьбой. Вспомни только тот случай с Джимми...

Мышцы на моей шее задеревенели, когда я почувствовала нарастающее беспокойство. Я не могла и дальше этого избегать. Не имеет значения, как отчаянно я не хочу присутствовать на идеальной свадьбе или возвращаться в Индиану и отбиваться от всех этих вопросов о том, почему я не замужем, почему живу так далеко или почему живу своей жизнью вместо того, чтобы ходить беременной третьим ребёнком в двадцать пять лет, я должна натянуть штанишки большой девочки и встретиться с проблемой лицом к лицу.

— Мам, — попыталась прервать я, прокладывая путь через толпу очевидно потерявшихся туристов. — Мам, э, Тимоти...

— Кимберли, ты пропадаешь. Что ты сказала?

— Мы не...

— Кимберли Энн, я ответила, что с тобой будет "плюс один".

Моё беспокойство возросло, когда она сказала ровно то, что я и ожидала.

— Это было шесть месяцев назад. О, Боже, — продолжила она, даже не вдохнув. —Только не говори, что ты снова одна! Я боялась, что именно поэтому ты не давала мне мерки. Почему ты не сказала? Знаешь, твои тётя и дядя оплачивают каждое место на свадебном ужине. Приём пройдёт в «Хайате». Фантастическое столовое серебро на каждую персону и всё прочее. О, Боже сущий на небесах, не говори мне, что я должна им сказать, что с тобой никого не будет. О! Я могу позвать Дэррина. Хочешь, чтобы я его позвала?

Нет ничего похожего на лёгкое по-домашнему уютное чувство вины. Я глубоко вдохнула и постучала пальцем по микрофону гарнитуры.

— Нет. Не надо Дэррина. Я-я... сказала... увидимся... приеду... четверг... сниму машину... — сказала я, и бросила трубку.

Когда-нибудь она поймет.

А до этого времени я буду наслаждаться отсрочкой.

Я рассказала ей... ну, пыталась рассказать.

Мою голову наполнили детали грядущей поездки позора. Мне нужно забронировать билет на самолёт и машину. Купить платье. Если бы найти пару на свадьбу было бы так же просто. Я прокручивала в голове свои ответы. "Дети? Нет, ещё нет... нет, собаки тоже нет... Замужем? Нет... Да, я уверена, он тоже где-то здесь... Да, полагаю, я в какой-то мере замужем за моей работой..." А ещё эти многочисленные неодобрительные взгляды от тёти, бабушки и мамы, пока я

буду сидеть на отведённом для меня на приёме месте рядом с пустым стулом или рядом с Дэррином Маккини, обувным королём Индианы.

Может, если я позвоню тёте Лауре прямо сейчас, она переведёт меня за детский стол? Или я могу прихватить одну из этих надувных кукол в человеческий рост.

Я наполовину хихикала, наполовину кривилась, пока пробиралась по улице к зданию, в котором работаю на настоящей работе. Когда я вошла в вестибюль строения, в котором приютились офисы "Бьюкенен и Уиллис", мои мысли были в тысяче километров отсюда. По привычке я протиснулась в кафетерий.

— Ванильный фраппучино. Большой, — сказала я, делая мысленные пометки: сегодня понедельник. Я должна быть в Индиане в четверг. Я ещё не попросила отгулы, не купила платье и не заказала надувную пару. В голове царил туман, когда бариста передал мне кофе, и я развернулась, впечатавшись прямо в него.

— Дерьмо! — брякнула я громче, чем собиралась.

— Мисс Джонс.

Я перевела взгляд от дымящегося кофе, которому удалось по большей части остаться в пределах чашки — спасибо Господу за крышки — и уставилась на то, как несколько капель стекали по моей руке, а другие угодили на мою белую блузку. Я перевела взгляд на пол. Прямо передо мной оказались те самые отполированные до блеска тёмные кожаные туфли. Я подняла глаза: на его тёмно-синие брюки, сужающиеся на талии. Я втянула воздух от того, как пиджак облегал его широкие плечи. Наконец, наши глаза встретились.

Стиснув зубы, я выдавила улыбку.

— Мистер Уиллис. — Я поискала на его костюме свидетельства нашего столкновения. — Я... — Я сделала неопределённое движение головой.

На лице мистера Уиллиса появилась его плавящая трусики ухмылка. Его низкий голос перекрыл шум толпы.

— Думаю, это было близко. Никакого ущерба, никаких пятен. Хорошего дня, мисс Джонс. — И затем он обошёл меня.

Дерьмо.

Неделю назад я стояла на коленях прямо перед Дунканом Уиллисом в высококлассном ресторане. Сейчас я впечатываюсь в него в кафетерии. Вообще-то обычно я не такая неуклюжая; но сомневаюсь, что смогу его в этом убедить.

Сначала разговор с мамой, а теперь это.

Этот день может стать ещё хуже?

Не то, чтобы что-то из этого имело значение.

Покачав головой, я направилась к лифту. Через несколько минут я прошла через коридор и большой зал к своей кабинке. Поставив кофе на стол, я решила для начала попытаться спасти блузку. Может, если я отстираю пятна кофе, мой день наладится?

Поскольку у меня не было желания раздеваться до кружевного бюстгальтера на глазах у половины коллег женского пола, я свернула в редко используемый проход к небольшому туалету для сотрудников всего с двумя кабинками.

В любой другой день этот инцидент с кофе меня бы взбесил. В конце концов, это — один из моих любимых нарядов, белая шёлковая блузка, тёмно-синяя юбка-карандаш, короткое крупное красное ожерелье и красные трахни-меня туфли на высоком каблуке. На вид они кажутся неудобными, но, на удивление, это не так. Кроме того, я люблю то, как они подчёркивают красный цвет. Со всеми прочими событиями этого прискорбного дня, пролитый кофе опустился в самый низ моего списка проблем.

Сняв блузку, я посмотрела на своё отражение в зеркале и покачала головой.