Плюсик в Чарму
Шрифт:
– Погоди, я пролистаю вперед. Хочу найти тот момент, где черный маг стирает матрас, - на меня посмотрели очень выразительно. – Здесь нет. Здесь тоже нет… Здесь наложницу отстегнули, тут отстегали… А вот тут интересно: «Отдай мне твою девственность!».
Я смотрела жалобно-жалобно.
– Не понимаю, зачем маг снова хочет стать девственником? – зеленые глаза пробегали строчки. – Так, а вот тут интересно. Жаркие поцелуи покрывали ее тело. Его рука нырнула в ее нижнее белье и нашла там не то, что искала.
Воцарилась пауза. Я тянула
– У меня, как у мужчины, есть много вопросов к автору. Что там можно было найти такое неожиданное?
– на меня смотрели очень выразительным взглядом. Я изловчилась и выхватила книгу, пряча ее на груди обложкой к себе.
– Так это ты пишешь? – послышался голос, а я опустила глаза на свою фотографию на последней странице.
Глава четырнадцатая. Василиса Припоминающая
Я очень внимательно посмотрела на мужика. Вспомнила женское одиночество. И все больше склонялась к мысли. Если начинать заводить и дрессировать кошечек сейчас, то спустя сорок лет они подадут стакан воды.
Пройдет еще пять лет, и мужики будут заводиться у меня дома при помощи кирпича. И прицельного удара по голове на улице. Тоже мне, перспективы.
В туалете шла борьба. За выживание. Выжить пытались и дед, и унитаз. Унитаз был аборигеном. Он стоял намертво. Дед был опытным. И не собирался приносить нервную систему в жертву сантехнике.
– Ты что делаешь? – шепотом спросил меня Физалис.
– Вежливо прошу гостя посидеть подольше. Пока не включат свет. Грубо говоря, тяну время, - ответила я.
«Опять скрипит потертое седло!» - намекал унитаз своим протяжным пением. «И ветер холодит былую рану!», - намекал дед. Он требовал, чтобы его немедленно разлучили с чутким и ранимым горшком. И желательно навсегда.
– Ой, защелка заела, - потрясла я двери ради приличия. – Не переживайте, я вас спасу! Сейчас я что-нибудь придумаю!
– Выпустите! – требовал дед, пока унитаз пел грустную песню.
– А я могу надеяться, что вы пересмотрите оценки? – жалобным голосом попросила я. – Знаете, меня это очень ободрит. И я буду придумывать еще быстрее!
– Я – принципиальный преподаватель! И никогда не исправляю оценки! Это подрывает мой авторитет в глазах учеников! – гордо произнес дед за дверью.
Унитаз быстро понял, что у него появился благодарный слушатель.
– Вот что ей не хватало? – всхлипнул этот отдаленный родственник бабушкиной вазы.
Дед завизжал. На пол что-то хлюпнуло.
– Я же все для нее! А она пять минут и все! Разве так можно? Только-только я успел настроиться, как она уже ушла! И ходит в меня редко? Не сидит часами? Я решил! Я уйду от нее! Разорву отношения! Это будет больно, но я справлюсь!
– Я настоятельно требую выпустить меня! – тряс дверь дед, не желая играть в туалетного психолога.
– Я сильный! – горестно продолжал унитаз. – А еще она была у меня первой… Я точно знаю, она мне изменяла!
– Выпустите, я кому сказал! – требовал упрямый дед. Он барабанил в двери. Я решила дождаться, когда включат свет.
– Это магический унитаз. Цивилизованный, - отвечала я. – Единственный оплот цивилизации в нашем доме. Культурный магический центр. Развлекательный по совместительству. Лучшее место в доме.
Время шло. Света не было. На улице скоропостижно темнело. Я сидела в кресле, терпеливо выжидая, когда свет включат.
Десяток свечек из пакета «С днем рождения» создавали незабываемую атмосферу романтики. Из туалета слышалась песня. Пели ее дребезжащим козлотоном. Лица унитаз не запоминал. Он искренне считал, что люди прячут лица в штанах. И даже сначала, глядя на деда, подумал, что это меня так потрепало.
Свечи горели быстро. Оплывали и скрючивались.
– И прыщик где-то справа, - дребезжал голос.
Еще десять минут назад никто не знал, как выглядит моя попа. Теперь об этом знает каждый. Даже соседи. Так что в случае чего, опознавать меня будет проще.
– И родинка…. – пел унитаз свои серенады.
– Не смотрите на меня таким взглядом, - обиделась я, глядя в зеленые глаза.
– У меня, между прочим, так подруга замуж вышла. Сначала мужик отбежать не мог далеко. А потом привык, устал и перестал сопротивляться. Ничего. Живут счастливо. Двое деток.
– Со мной этот номер не пройдет,- вежливо улыбнулись мне так, словно я уже купила свадебное платье и гоню стадо гостей в сторону ЗАГСа.
Повисла тишина. Мне на колени, цепляясь коготками, поползла Блю.
– Иногда я жалею, что ты немаг, - послышался голос.
Свечи смягчали черты. Мне кажется, или любой человек при свете свечей становится очень красивым?
– А что? Была бы я магом все было бы по-другому? – горько сглотнула я, нервно погладив Блю.
– Возможно, - честно ответили мне. – Знаешь, мы привыкли относиться к немагам, как к людям второго сорта. И чем древнее род, тем больше наших предков сгорело на кострах инквизиции. А это, поверь, не добавляет любви к вам.
– Я вас тоже как-то недолюбливаю, - заметила я, вздохнув.
– Нам пришлось уйти в другой мир. Он принадлежал драконам, гоблинам, феям, эльфам и другим. Но не людям. И новый мир дал нам это почувствовать. Если здесь магия работает просто так. То там ее приходится отбирать у мира силой… Поэтому у нас есть много поводов вас не любить.
– Поздравляю. Я к этому не имею никакого отношения, - вежливо улыбнулась я. – Я, между прочим, тоже из магической семьи.
– Я знаю. Я учился с Лорелей в одном классе… Она тоже училась на темном отделении. Мы даже повстречались с ней на втором курсе. Я ее помню. Симпатичная, но очень слабая магичка. Еле-еле закончила Академию.